– Вы забыли, кто здесь хозяин! – заявил наш тиран. – Я в порошок сотру любого, кто мне хоть слово поперек скажет! Я требую, чтобы в доме было тихо и чтобы дети вели себя прилично! Так, мальчик, ты что, не понял, что я сказал? Фрэнсис, дорогая, а ну-ка задай ему трепку, раз уж ты идешь мимо. Я услышал, как этот маленький негодник хрустел пальцами.
Фрэнсис с радостью выполнила повеление своего супруга, а затем уселась к нему на колени, а потом они целый час целовались и миловались как дети малые, даже смотреть на них неловко было. Мы постарались избегнуть их внимания, схоронившись в закутке под комодом. Я только успела связать вместе наши передники и завесить ими наше убежище, как из конюшни явился Джозеф. Он сорвал “занавеску”, влепил мне пощечину и прокаркал: “Хозяина нашего только-только похоронили, день субботний не прошел, слово Божие еще в ушах ваших, а вы тут забавляетесь! Стыд и срам! За стол садитесь, гадкие дети, и почитайте-ка хорошие, благочестивые книжки, чтобы души ваши грешные спаслись!”
С этими словами он заставил нас сесть как можно дальше от живительного тепла очага, туда, где нам едва-едва хватало света, чтобы различать буквы скучнейших книжек, которые он нам всучил. Надолго меня не хватило – я очень скоро зашвырнула свой мерзкий томик за собачью лежанку, а Хитклиф пинком отправил туда же навязанную ему мерзкую книжонку. Что тут началось!
– Хозяин! – завопил наш доморощенный проповедник. – Хозяин, идите скорей сюда! Мисс Кэтрин оторвала обложку от “Оплота спасения”, а Хитклиф осмелился своей подошвой осквернить часть первую “Врат погибели нашей”. Нельзя им это спускать, хозяин, а то и до греха недалеко. Папаша ваш, царствие ему небесное, умел ребятам жару задать, но нет его с нами!
Хиндли поторопился покинуть свой личный рай у очага и, грубо ухватив Хитклифа за воротник, а меня за руку, буквально вышвырнул нас на кухню. Джозеф постарался нас уверить, что “черт за нами, как пить дать, явится”. На кухне каждый из нас забился в свой укромный уголок и принялся ждать его пришествия. Я нашла эту книгу, достала чернильницу с полки и последние минут двадцать пишу эти строки, приоткрыв дверь в залу, чтобы иметь хоть чуть-чуть света. Впрочем, вряд ли я продолжу свое занятие, так как друг мой совсем потерял терпение и подбивает меня забрать плащ нашей доярки и под его покровом отправиться бродить на пустошь. Пожалуй, стоит принять его предложение. Даже если Джозеф нас хватится, он решит, что его пророчество сбылось, а мы даже в дождь не сможем промокнуть и замерзнуть больше, чем здесь, на холодной кухне».