И вот теперь, когда долгий и трудный путь подходил к концу, когда до цели оставалось всего несколько дней на пароходе, его внезапно заметил инквизитор. Заметил и – Лясота не сомневался – запомнил. А ведь, казалось бы, прошло столько лет…
Пароход гудел от голосов, назойливым гулом вползавших в уши. Из уст в уста передавалось, обрастая вымыслами, что будто бы на «Цесаревиче Андрее» совершено убийство, да не простое, а такое, что повергло в шок всех, кто увидел изуродованное тело. Будто бы убийца распотрошил жертву, содрав с нее кожу. «Там кровь! Все было в крови!» – шептали люди с таким видом, словно сами были тому свидетелями. Все сходились на том, что убийство совершило то самое чудовище, о котором писали вчера и третьего дня газеты – мол, оно продолжает бродить по городам и весям, сея смерть и панику.
– А теперь, значит, до нас добралось! – вздыхали пассажиры. – Какой ужас! Что теперь делать?
– Ждать, – отвечали им. – Полиция поднята на ноги. Они поймают чудовище!
– Как?
– А вот так. Оно же сейчас на «Цесаревиче Андрее». Вышлют войско, солдаты на лодках подойдут к пароходу, высадятся на него и отыщут.
– А остальные пассажиры?
– А что им? В каютах запрутся и будут ждать освобождения.
– Интересно, что это за зверь?
Лясоте не интересны были эти разговоры. Собственная судьба занимала его намного больше. Если это правда и «Цесаревича Андрея» будут брать штурмом, тут в скором времени окажется много солдат. С ними прибудет полиция, и инквизитор непременно вспомнит о нем. Беглец помнил его пронзительный взгляд – взгляд человека, который обо всем догадался, но не торопится отдавать приказ. Чего он ждет? Что Лясота сдастся сам? Или убежден, что бывший каторжник никуда не денется?
Полиция и солдаты прибыли через час, когда любопытствующие путешественники извелись от ожидания. Взяли две лодки, стоявшие у пристани, прихватили рыбачьи, усадив в каждую по десятку солдат и полицейских. Кто греб, кто держал наготове палаши и ружья.
В суматохе самое время было затеряться в толпе и незаметно сойти на берег, но, глядя, сколько на пристани полицейских, Лясота понимал, что момент упущен. Если бы знать заранее, он бы мог сойти с парохода в числе первых, а потом просто остаться на берегу с горожанами. А если сейчас начать прокладывать себе путь сквозь толпу, кто-то да обратит внимание. Тем более – это он понял, прислушиваясь к возмущенным возгласам остальных пассажиров, – им всем почему-то запретили покидать пароход.