До опутавших ауру ментощупов
доносились отголоски эмоций живых существ из клиники. В основном
страх, но вместе с ними робкая надежда. Они видели меня в окна. И
ничем не могли помочь.
«Надо… держаться», – я закрыл глаза,
защищаясь от ручьями текущего из-под покрой челки пота. Внутренняя
система жизнеобеспечения шлема и униформы агента СИС уже не
справлялись. Я весь взопрел от потери сил и растущего давления
Темной Стороны, продолжающей упорно продавливать мою защиту.
Как в бреду, послышалось ожившее
звучание динамиков внутренней связи шлема. Не покинувший меня
Фрисби сумел установить пробиться сквозь статические помехи и
установить связь с клиникой. Я услышал пение. Голоса кел-дорианок
не были похожи ни на что иное, слышимое мной в новом мире. Не слова
даже. Тихий успокаивающая мелодия, почти колыбельная, убаюкивающая
безмерную усталость от затянувшегося сражения.
Преодолевая давящую на хребет
тяжесть, я повернул голову, встретившись взглядам с вплотную
стоящим к стеклам клиники женщинами. Молодые матери, половина из
которых держала на руках своих детей. Они решили быть со мной до
самого конца, чтобы подхватить, когда я начну падать. Дать силы и
надежду выстоять.
Битва продолжилась. Постепенно пришло
осознание чего-то жуткого, целенаправленно давящего сверху. Оно
пыталось раздавить не город. Именно меня. Не знаю, сколько
продолжалось наше противостояние, но в какой-то момент из клиники
повеяло откровенной паникой, оборвавшей целебное пение.
Кел-дорианки поняли то же, что давно стало понятно мне.
Таких долгих Черных Штормов на Дорине
просто не бывает. Происходящее сейчас – нечто иное. Куда более
страшное и прежде невиданное.
Черный Шторм направлялся волей живого
существа.
«Продержался дольше, чем остальные.
Неплохо... для человека, – произнес в голове чей-то голос с явными
издевательскими нотками, дождавшись, когда я уже почти готовился
сдаться. – Прими же дар Темной Стороны! Или умри».
На последних крохах воли, я вскинул
голову, встречаясь взглядом с Оком Бури. Только теперь оттуда на
меня смотрел чей-то громадный глаз, с сияющей багровой кровью
радужкой вокруг сузившегося зрачка. Сил ответить ему не осталось.
Ни вслух, ни мысленно. Поэтому я просто продолжал смотреть,
чувствуя, как истаивают последние секунды моей жизни в этом
мире.