— Я беспокоюсь об этих беднягах.
— Ничего, справятся. Скажи, как ты заполучил это? — Сказал
Калхун, полуобернувшись и постучав указательным пальцем под глазом.
— Я служил с вашими, и ни у кого глаза не светились так сильно.
— Я две недели питался кровью и мясом бога. — Сухо ответил Дан.
— Это всё что вам следует знать.
— Гм… ладно. В общем, датчанка наотрез отказывается говорить,
требует видеть тебя, её рыцаря в сияющем скафандре.
— Значит, она уже восстановилась?
— Ха, после того что с ней сделали медики, я вообще удивлён, что
она жива.
Прошли через два поста охраны и дезинфицирующую арку. Калхун
спрятал сигару на время обработки в алюминиевый футляр и раскурил
вновь, стоило выйти. Дан пригладил увлажнившиеся волосы назад, с
неудовольствием отметив длины и сальность. В тюрьме было не до
ухода, а после не было времени. На щеках и подбородке топорщится
жёсткая щетина, руки зачесались от желания взять бритву. Дан
запоздало осознал, что больше не придёт злющий сержант, требующий
выглаженной формы и гладкого лица. Да и вообще, его статус во
внутренних частях вызывает много вопросов. Но пока что похоже, что
он подразделение из одного человека.
Калхун остановился у двери шлюза, кивнул и сказал:
— Заходи, у вас будет полчаса на разговоры, она сейчас под
транквилизаторами и требует тебя.
— А вы меня по доброте душевной проводили?
— Конечно! Сигару добью и пойду следом, увы, там нельзя курить
даже мне. Да и ты как раз разговоришь её.
Дан покачал головой и вошёл в распахнувшийся шлюз, сложил руки
на груди, дожидаясь пока двери захлопнутся, а давление выровняется.
Чтобы ни было у датчанки, медики боятся этого до мокрых штанов, а
после увиденного на D-139 Дан солидарен с ними. Уши заложило,
пришлось зевнуть до щелчка челюсти. Створки впереди разомкнулись,
открывая коридор со второй дезинфицирующей аркой, испускающей
подобие тяжёлого пара, толстыми струями бьющим в пол и
расползающегося дымкой. Дан прошёл через него, шею и лицо неприятно
защипало.
Пиа держат в стеклянном боксе с импровизированным коридорчиком
из плёнки. Внутрь Дана не пустили медики, но подвели к стене возле
койки датчанки. Рейнджер невольно вздрогнул, увидев свежие рубцы на
лбу и шее, стянутые хирургической нитью. Левый глаз накрывает
марлевая повязка, волосы прячутся под бинтами. Пиа повернула
голову, взглянула на Дана и блекло улыбнулась: