И снова почудились ей больные серые городские сумерки, визг тормозов, а собственный пульс превратился в другой – угасающий Настин.
Полянский быстро стер улыбку с лица, уселся за стол и зачем-то пододвинул к себе листок бумаги. Он вел себя так, словно ожидал условий сделки.
Киру это воодушевило.
– На этой флешке есть видео, доказывающее, что это сделали вы! – сказала она, подходя к тяжелому дубовому столу Полянского и показывая флешку. – Так что вы либо помогаете, либо вместо Бангкока поедете в Магадан. Понятно?
Полянский вдруг наклонился и хищным быстрым движением сцапал флешку с ладони Киры.
– Смешно, – сказал он коротко.
– Что значит – смешно? – оторопела Кира. – Вы думаете, у меня копий не найдется? Я дура, что ли?
– Дура, конечно, раз пришла вымогать деньги с этой… херней. – Полянский брезгливо кинул флешку в мусорную корзину. – Можешь пойти с копией видео хоть к генеральному прокурору. Кстати, ему в будущем комплексе уже принадлежит одна из квартир. Подарок от компании.
По лицу Полянского снова расползлась улыбка, будто он опять играл с маленькими макетиками.
– Вы понимаете, что человек может умереть? – спросила Кира.
Ей еще не верилось, что ее правильно поняли: казалось, Полянский не осознает произошедшего и ему нужно объяснить, донести простую мысль – Настя умирает.
Полянский возвел глаза к потолку с выражением, с которым смотрят на иконы.
– Все мы можем умереть. Это печально. – И тут же поменялся в лице и тоне. – Жизнь коротка, время дорого, а я его трачу на тебя! Ты знаешь, сколько стоит минута моего времени?! Так что, считай, мы в расчете, сдачи не надо. Пошла вон.
– Вы пожалеете, – проговорила Кира.
Она точно знала, что сделает все, чтобы этот человек пожалел о своих словах.
– Да, да, – нетерпеливо пробормотал Полянский, – хорошо. – И нажал кнопку на коммутаторе. – Люда, позови Бориса и закажи столик в ресторане, я хочу пообедать.
Кира развернулась, и на глаза ей попался стол с макетом. Со злости она пнула его ногой – одно из зданий тут же развалилось.
Она вышла, с грохотом захлопнув за собой тяжелую дверь.
Полянский цокнул языком, осмотрел поврежденный макет.
– А что? – задумчиво сказал он. – Так даже лучше.
В кабинет вошел Борис – огромный вышколенный телохранитель и охранник в одном лице. Цепной пес, как любил называть его Полянский и к которому и относился, как к псу, – разговаривал с ним почти ласково, с укоризненными интонациями в голосе.