– Зачем ты приходил? Как оказался в том месте? – Вкрадчивость бесследно исчезла, тон голоса сменился на приказной. – Что забыл там, малец?
– Да ничего! – В голосе Тима полыхнуло отчаяние. – Я просто люблю прогуляться ночью… Сам.
– Под луной или под звездами? – Кажется, это вмешался третий из преследователей. Его голос прозвучал иронично, насмешливо.
Парень не ответил, справедливо полагая, что над ним просто издеваются.
– Я не собирался делать ничего плохого, – твердо произнес он. – Просто решил взглянуть поближе…
– Похоже, он не врет, – задумчиво протянул насмешливый голос. – Что будем делать? Отпустим?
– Чтобы он рассказал про наш… дом всей округе? А что, если парень двулик?
– Это вряд ли…
– Почему? Он быстро бегает, прыгает. Все задатки какого- нибудь астра.
– Не думаю… Похоже, малец просто неплохой акробат, и только.
– Может, пусть главный разберется?
– Стоит ли беспокоить его из-за такого пустяка?
– Тогда избавимся… Быстро, без шума. И не будет неприятностей.
– Нет. Повернись-ка, малец.
Тим, не посмевший ослушаться приказа, медленно развернулся.
По глазам хлестнула яркая оранжево-зеленая вспышка – будто его накрыло, упав с самой высоты зенита, огромное слепящее солнце. Парень закричал. Стены домов узкого проулка мгновенно отразили болезненный вопль, превратив его в хриплое, стонущее эхо. Казалось, будто под веки проник огненный жар, и его частицы разбежались по телу, вспухая тысячами мелких, пульсирующих точек боли…
И вдруг все прекратилось. Тим осел на землю, прислонился спиной к кирпичу. Его тело мелко и часто дрожало, напоминая о пережитом потрясении.
– Парень безлик, – донеслось до Тима будто сквозь шум водопада. – Но вот что странно: свет луны быстро покинул его… Похоже, этот пацан невосприимчив к лунному влиянию. Но видит наш дом. Дом лунатов. Любопытный экземпляр.
– Короче, внуши ему, что надо, и уходим. – В этом голосе слышалось нетерпение. – И так потеряли много времени! Вряд ли кто заметил пацана, пусть живет. А если он тебя заинтересовал, так возьми под наблюдение. Город маленький, разыщем в два счета.
– Ладно, подумаем…
* * *
Утренний сон разорвал звонок. Будильник отца – проклятый китайский экземпляр. Тим ненавидел это изобретение человечества всеми фибрами души да и вообще предпочитал вставать сам – на рассвете.
Он нехотя приоткрыл глаза, уловил привычные очертания окна за прозрачно-зеленоватой, сильно помятой шторкой и вдруг замер – вспомнил.