– Смотрю, Ритуля, с энтузиазмом. Только не получится: Лизку вечером из изостудии надо забирать. Как раз в семь, – речь велась о младшей дочери Аллы.
– А если Толяна напрячь? – намекнула Рита про бывшего мужа подруги.
– Я не буду. Ты же знаешь – напрячь Кабанова: себе дороже.
– А к маме?
– Запросто. Но это проблему не решает; да и завтра мне рано вставать: у старшей – теннис на Затоне.
– Кира также с Валерой работает?
– Да.
– Ладно, не расстраивайся. Есть мысль. Жди.
Телефон отключился. Алла вздохнула, но улыбаясь. Рита – генератор идей и преподаватель Кубанской Академии по физкультуре и спорту, тут же перенабрала номер нужного Валеры и всучила ему, как она умела это делать, ранее возникшую мысль. Тем временем Алла, уже мечтая о бане, вернулась к нужному прилавку, купила травы, насильно приняла лишний пучок в «презент», твёрдо отказав кавказцу во встрече и выслушав разочарованное цоканье вслед. Не без удовольствия: хоть кому-то, да нравится. Воспользоваться – не воспользуешься, но самолюбие тешит. В благодарность за комплимент, Алла плавно качнула бёдрами на выходе с базара. Она была уверена, что мужчина провожает её глазами и поймёт, что жест – ему, как подарок от красавицы, как высокая честь видеть её гибкое, ухоженное тело. На мгновение остановившись, вроде бы как что-то достать из сумки, Алла скрытно посмотрела на ряд с травами и убедилась в своей правоте: кавказец буравил её глазами. «Бинго!» – вторично обрадовалась Каверина, обычному вниманию. Никаких мыслей, даже тайных, даже во сне, по поводу мусульман, так обильно населявших город, в её христианской душе никогда не возникало и возникнуть не могло: Алла была набожна. Не до той степени, чтобы бить лбом на каждом молебне, но существенно достаточно, чтобы понимать бездну, что царит между людьми разных вероисповеданий. Их «отношения» с торговцем длились уже не один год.
«Теперь в кошерный и – домой!» – Алла свернула в крытый павильон базара. Бетховен возобновился. На экране появилась морда собаки боксёра. «Боже!» – общение с бывшим мужем всегда требовало особых сил.
– Алло, Каверина, ты где?
После прошлогоднего развода Алла восстановила девичью фамилию. Анатолий презирал её за содеянное, не скрывая этого. Впрочем, голос бывшего уже даже и не раздражал. Не в силах избавиться за год от многолетней привычки, Кабанов продолжал скрупулёзно контролировать Аллу и после развода, отчего опротивел до тошноты. Но начать разговор грубо – значило обречь себя на полдня высказываний о её неблагодарности. Поэтому Алла давно уже избрала в общении с Толиком определённую тактику. Отчитавшись за период с момента предыдущего звонка и голосом секретарши, не испытывающей к начальнику хотя бы благодарности за трудоустройство, женщина превратилась в слух. По-видимому, Толик был доволен послушанием бывшей; он принялся тоже перечислять – делово, без пауз: