– Очень приятно, – машинально произнесла девушка.
Михаил на реплику ничего не ответил, лишь склонился в полупоклоне.
– Дарья Александровна, – произнес он, подержав склоненной голову несколько мгновений, – через час прибудет Андрей Семенович, вам необходимо с ним встретиться.
Даша едва не спросила, кто это, но сдержалась, лишь кивнула.
Успеется. Сейчас и узнает, кто такой этот Андрей Семенович.
Жизнь в аду научила ее терпению.
– Никанорова Дарья, возраст на момент вынесения приговора восемнадцать полных лет. Осуждена по статье сто пятой, часть вторая – убийство двух и более лиц. Отбывала наказание в исправительной колонии общего режима, где и скончалась по прошествии трех недель с момента прибытия от острой сердечной недостаточности.
Особого удивления Даша не высказала. Не сказать, что услышанное ее совсем не задело – что-то подобное она и предполагала. Особенно после того, как ей в закрытой клинике сделали несколько пластических операций как на лице, так и по коррекции фигуры. В той клинике, где она и познакомилась с Максимом.
Но одно дело предполагать свою официальную смерть, а совсем другое слушать это из уст незнакомого человека. Который сейчас внимательно смотрел на Дарью, наблюдая за ее реакцией. Девушка в свою очередь тоже его разглядывала. Отстраненно. Невысокий – она успела это заметить до того, как он сел на плетеный стул за столом; грузный, если не сказать толстый. Одет просто – светлые штаны и белоснежная майка поло, в расстегнутом вороте которой виден золотой крест на широкой цепочке.
– После того как родственники отказались от тела, похороны были проведены за счет государства, – заглянул мужчина в глаза Даше, поправив очки.
Некоторое время она сидела, просто прислушиваясь к себе.
Что ж, зарплаты ее матери – нянечки в детском саду – на такое дорогое удовольствие, как похороны, точно бы не хватило. Даже несмотря на то, что мать подрабатывала сторожем в ночные смены.
А если бы хватило? Какое тело ей бы тогда подсунули, интересно?
Даже легкий интерес не смог всколыхнуть какие-то чувства – пусто было внутри. И едва-едва, совсем немного, обидно. Впрочем, последние несколько лет Даша уже не тешила себя надеждой, что мать ее любит. Мать никого не любила, только жалела. Себя.
– Максим просил меня о тебе позаботиться.