Пленэр. Учебно-методическое пособие - страница 17
Алексеев использовал пейзажное начало венецианских живописцев, их технику и манеру, у которых учился, для того, чтобы заменить декоративность Махаева, вернее, живописи середины XVIII века, станковым картинным изображением.
Так складывался тот оригинальный и самостоятельный живописно-композиционный строй алексеевских картин, в которых наряду с воздушной перспективой большую роль играет уже и линейная. В многолетнем копировании венецианцев Алексеев прошел замечательную школу живописной техники, живописного мастерства. Он в совершенстве освоил и свободно применял систему сложенного многослойного письма лессировками. По первым видам Петербурга 1790-х годов можно сказать, что они действительно оправдывают характеристику, данную Алексееву П. П. Свиньиным, отмечавшим «гармонию и прозрачность, кои составляют главное достоинство его кисти».
В своих картинах, чарующих ясной поэзией и благородной сдержанностью чувств, Алексеев создал пленительный образ Петербурга конца XVIII века. Национальность и художественность городских образов Алексеева особенно очевидны, если сравнить их с работами заезжих иностранных художников – современников Алексеева. Все они – только рассказчики и документаторы, Алексеев же поэт, образно мыслящий художник. Они дают перспективные изображения, Алексеев возвышает отображение облика города до картинной значимости. Перспективная живопись в его творчестве становится живописью городских пейзажей. Те изображали виды отдельных улиц, площадей и набережных, Алексеев же умеет передачу частного вида возвести до синтетического образа города; он эмоциональнее и поэтичнее этих художников. Вместе с тем он и более органично вводит бытовой момент, жанр в городской пейзаж.
В то время как у иностранных художников фигурки либо стаффажны, либо равнозначны архитектуре, у Алексеева люди с их повседневным бытом участвуют в раскрытии образа города, своей жизнью на его улицах и набережных вносят в него теплоту и человечность.
Максим Воробьев. Аллея в Альбано. Холст, масло. 37 × 58,7 Национальный музей Республики Беларусь. Минск.
Архитектура представлена реальнее, а люди – благороднее. Поэтому органичнее сочетаются между собой. Для Алексеева в Петербурге нет ничего необычайного; он воспринимает прекрасный город глазами постоянного жителя, здесь родившегося и выросшего, для которого этот город дорог и любим, но привычен в своей красоте. Сохраняя реальную основу образа, Алексеев поэтически идеализирует его соответственным художественным идеалам своего времени. Прекрасная мера отношений разума и эмоций, общего и частного, личного и общественного сказались в его творчестве в своей реалистической устремленности.