Город Циндао расположен на востоке страны, далеко и от Пекина, и от моего собственного пути. И хотя я уже несколько лет там не был, я решаю немного соврать, чтобы не множить сложности:
– Да, все верно, прекрасный город. Я подавал там заявку на визу, когда был в отпуске.
Зачем докладывать всем и каждому, что мой знакомый, используя свои сомнительные деловые связи в Пекине, помог мне продлить визу. Из-за ажиотажа перед Олимпиадой с продлением возникли трудности. Ключи с недоверием смотрят на меня и поднимают еще один важный вопрос.
– Что у вас тут? – спросили они, указав на тележку.
– Одежда, спальный мешок, еда, вода – все, что нужно в дороге.
– А это палатка?
– Да.
– Но ночевать в палатках здесь запрещено.
– Да я и сам ненавижу палатки.
– Эта тележка из Германии? – продолжают допрос Ключи, и теперь уже я не могу понять, к чему они клонят.
Немецкая ли это тележка? Ах да. В Германию-то я и направлялся, пока ситуация не вышла из-под контроля.
– Нет, тележка из Чжанъе. – Я показываю на улицу позади меня. Некоторые крестьяне оборачиваются и вглядываются куда-то, надеясь, наверное, разглядеть по ту сторону Гоби господина Вана и его сварочную мастерскую.
– Надеюсь, мы закончили? – спрашиваю я нетерпеливо. – Мне еще идти сегодня.
– Возвращайся в город! – приказывают Ключи и возвращают мне паспорт.
Я взрываюсь:
– Я иду дальше, и мне все равно, что вы мне тут рассказываете! Я прошел через снежные горы и песчаные бури, ваш ветер мне не страшен!
– Иди назад!
– Нет!
– Да!
И тут кое-что случилось… В общем, у меня вырвалось нецензурное ругательство, да еще с упоминанием матерей полицейских.
Оба стража закона тотчас стали крайне серьезными.
– Прошу прощения, я не хотел, – говорю я еще более нервно.
Ключи застыли, буравя меня огненным взором. Я начинаю плакать.
– Никогда не говори таких слов! – прогремели они. – Тем более полицейским! Что вообще с тобой стряслось?..