Заражённый испугом Альгарда, я тоже
присел.
– Может охрана нагрянуть, – добавил
напарник. – Или головорезы из Отстойника через телепорт.
О погоне я как-то впопыхах не
подумал.
– Не нагрянут, – возразил я не очень
уверенно. – Побоятся. Тут, наверное, есть свои охранники. Да и как
потом назад им вернуться: телепорт ведь в одну сторону
работает.
– Дурень! – Альгард покрутил пальцем
у виска. – А как, по-твоему, отстойные бандиты цацки купленные
получают? За которые они нашей эрфой платят? Тоже через телепорт.
Который в другую сторону переключается.
Логично. Тогда, действительно, не
следует сидеть в таком ненадёжном укрытии. В здание проникнуть? Но
через центральный вход не попадёшь: там грузчики шуруют, таская
синие баллоны и фляжки с глутом. Я осмотрелся и увидел дверь у
противоположного угла здания. Толкнув Альгарда, я глазами указан на
неё. Мой товарищ понял замысел, но перевёл взгляд влево.
Мы находились между сооружением и
высокой стеной, по верху которой искрилось и мигало защитное поле.
Возле двери здания стена поворачивала, и на углу темнела вышка, на
которой торчал часовой. Он постоянно почесывался, позёвывал и
поигрывал ручным пулемётом.
– Внешник? – спросил я вполголоса,
кивнув в сторону часового.
– Чего?
– Смотри, говорю, охранник, –
спохватился я (чуть не выдал своё ботово прошлое неосторожным
словом!). – Рискнём проскочить? Он спиной стоит.
Альгард некоторое время собирался с
духом.
– Давай! – решился он. – Всё равно
других вариантов нет…
Мы гусиным шагом двинулись к
замеченной двери, опасливо поглядывая на часового, который
по-прежнему стоял спиной к нам. Голову посетила здравая мысль, что
внутри здания может быть опаснее, чем снаружи. Кто знает, доберёмся
мы до этой вожделенной двери, а из неё навстречу выскочит пара
прокаченных внешников! Грохнут сразу или назад в Отстойник
отправят. Эх, пистолетик бы хоть какой-нибудь!
Тут охранник на вышке снова лениво
почесался, неожиданно повернулся к нам лицом и посмотрел прямо на
нас. Сейчас он вскинет пулемёт и даст по нам длинную очередь. Из
прошлых жизней я помнил чудовищное ощущение, когда твоё тело рвут
на части пули. И следующую за ним дикую предсмертную тоску по
уходящей жизни.
Часовой равнодушно оглядел нас с
головы до ног и снова повернулся спиной. Бот! Работает только на
внешние угрозы с той стороны стены. Ну, наше счастье! Ещё бы внутри
ни на кого не нарваться.