– Тесновато здесь…
– Да уж, – Глеб Романович
рассмеялся. – Не развернуться. Единственная свободная комната. Все
остальные заняты для совещаний.
В отличие от меня генерал обладал
комплекцией медведя и ему было куда сложнее занять место за
столом.
– Знаю уже, что вчера вечером
произошёл неприятный инцидент, где моё имя упомянули.
– Если я поспешил с выводами, прошу
простить. Просто подумал, что награждение орденом – Ваша
инициатива.
– Всё правильно, моя, – кивнул он. –
За такое оскорбление можно было и на месте прибить мерзавца. И был
бы сопляк какой, так ведь вполне взрослый мужик. Двадцать пять лет,
а всё по яхтам и дискотекам прыгает как мальчишка.
– Вы его знаете? – уточнил я.
– Отец его – мой хороший друг. Так,
они уже должны были прийти, – он посмотрел на часы. –
Задерживаются.
Встав и едва не опрокинув при этом
стол, он прошёл к двери, распахнул и выглянул в коридор и почти
сразу вернулся, не став закрывать её.
– Идут.
Первым в небольшое помещение едва не
влетел вчерашний крупный парень, следом же шагнул высокий мужчина в
костюме. Шириной плеч он похвастаться не мог, но мне показалось,
что он был крепок телом. Такой два гвоздя в бантик завяжет. Ладони
широкие, сильные. Друг на друга гости были похожи. Те же волосы,
тот же овал лица и переносица. Кстати, младшему неплохо досталось.
Нос у него был, скорее всего, сломан и густо замазан прозрачной
мазью, как и рассечённая бровь. Судя по кулакам отца, для такого
эффекта могло хватить одного удара. Но, помимо прочего, была
заметна опухшая скула и расплывающийся синяк. Всё-таки крепки телом
эксперты первой ступени. У простого человека давно бы половина лица
заплыла и покрылась сплошным синяком.
– Стой ровно, – отец одёрнул его за
плечо. Голос у него был почти как у генерала, только не такой
низкий.
– Здравствуйте, – встал я.
– Кузьма Фёдорович, бить его
будешь?
– Да ему вроде хватит.
– Мало. Я бы ещё добавил, кулаки
жалко, – процедил мужчина.
– Анатолий Евгеньевич, – представил
его Осташков. – Плетнёв.
– Рад знакомству, – мы обменялись
рукопожатием.
– Материно воспитание и влияние, –
вздохнул Плетнёв. – Вырастил на свою голову. Ни хрена не понимает,
а в такие разборки лезет. Собственного отца ведь подставляет! Этот
твой друг княжеский…
Мужчина не выдержал и выдал матом
всё, что думает по поводу молодого князя Разумовского и их дружбы с
сыном. Я думал, врежет ему ещё раз, но он сдержался.