Осекаюсь, проговорившись. Хотя теперь-то что толку скрывать!
Ловлю укоризненный взгляд Люси.
– Какая теперь разница? – шепчу тихонько.
Стараюсь успокоиться. Но паника захлестывает через край.
Он приехал.
А вдруг узнает о сыне? Что тогда делать?
Пока не погас свет в зале, вытягиваю голову, пытаясь разглядеть, кто сидит рядом с Ростиславом, и с кем он так учтиво разговаривает?
Но ничего не разобрать.
Мне бы уйти сейчас. Незаметно раствориться в пространстве.
Вопреки здравому смыслу стою, как приклеенная. Еще есть время до антракта… Посмотреть… Запомнить…
Ноги словно прирастают к затертому паркету. А глаза прилипают к широким плечам и красивому холодному лицу. Ни одной эмоции. Подмечаю каждую мелочь. Мускулистую шею, чуть сдавленную белым воротничком рубашки. Галстук с бриллиантовой булавкой.
Вспоминаю, как пристегивала ее перед каким-то приемом. И пальцы дрожат, как тогда в Сестрорецке.
Спина покрывается колючими мурашками. Ежусь, будто от холода. Или от нервов?
Обнимаю себя обеими руками, отчаянно собирая силенки в кулак. Но бесполезно. Страх парализует. В голове ядовитыми змеями шевелятся гадкие мысли.
А вдруг Марк или Галя сообщили Градову о Саше? Что тогда?
Бежать бесполезно. Ростислав, если захочет, везде достанет.
«Нет, нет!» – успокаиваю саму себя. Черкасов – порядочный человек. Он обещал.
– Как там, на передовой? – смеется Марк Васильевич, прежде чем выйти на сцену. – Хоть пол-зала набралось?
– Аншлаг, – торжественно докладывает Люся.
– Да ну? – саркастично усмехается он.
– Градов приехал. В первом ряду сидит, – докладываю неслушающимися губами.
– Даже так? – морщится шеф. Смотрит на меня внимательно. – Поедешь домой? Володя, отвези! – кивает помощнику.
– После первого отделения… Ладно? – молю, как о подаянии.
– Хорошо, – неохотно соглашается Марк Васильевич. И притянув меня к себе, привычно целует в лоб. – На удачу!
Быстрым шагом спешит на сцену. Берет с пульта дирижерскую палочку, и весь огромный зал через несколько секунд наполняется музыкой.
– Ты достойна сейчас стоять с ним на этой сцене… – пухлая рука Люси опускается на мое предплечье.
Надеюсь, но и не жалею ни о чем.
У меня были ночи с самым обалденным мужиком в этом зале. У меня сын от него. Только об этом никто никогда не узнает.
Никогда. Никогда.
До антракта как на иголках переминаюсь с ноги на ногу. Стараюсь смотреть на тонкую фигурку Черкасова, виртуозно управляющего оркестром, но взгляд постоянно прилипает к профилю Градова.