- Ты сам выбрал свою судьбу, - тихо произнес тот, стоя над
распростертым телом.
Развернувшись, некромант выбрал место для обряда и, слегка
расчистив его, начертил круг. Солнце уже практически село и в
редком лесу у подножия скал наступили сумерки.
Читая заклинания, некромант чертил древние руны от края круга и,
двигаясь по спирали к центру. Руны соприкасались между собой,
пересекаясь и образуя затейливую вязь. Вокруг стояла мертвая
тишина, словно сама природа и весь мир, сейчас наблюдали за
действиями некроманта.
Закончив с рунами, монах вернулся к телу воина. Приподняв его и
прислонив спиной к стволу дерева, некромант слегка вынул кинжал из
груди, подставив глубокую пиалу под рану. Кровь хлынула, наполняя
жертвенный сосуд.
Когда чаша наполнилась, монах вернулся к рунам. Вновь начав
читать заклинание, некромант слегка наклонил пиалу, и кровь, тонким
тягучим ручейком потекла на руны, заполняя их. Со стороны могло
показаться, что кровь сама чертила магические символы на земле.
Когда руны заполнились, некромант поднял голову к темному небу
и, разведя руки в стороны, произнес заключительное заклинание,
замерев и закрыв глаза. Казалось, что монах просто окаменел. Силы
покинули его, а руки и ноги стали деревянными. Все тело свело
судорогой. Человек словно большой крест, стоял над распростертыми
вокруг надгробиями.
Легкий ветерок в абсолютной тишине, едва пробежался по погосту,
поднимая пожухлую листву. И вновь настала тишина. Мертвая. Руны,
замерцав фиолетовым светом, подернулись серым облаком, которое
росло в разные стороны, стелясь по земле и охватывая все новые и
новые могилы.
Где-то в глубине земли начал нарастать неясный шум, словно
что-то огромное зашевелилось в ее недрах, пробиваясь на
поверхность.
В нескольких местах начали образовываться провалы. Над могилами
поднялся ветер. Земля пришла в движение, волнами перекатываясь по
погосту и выворачивая с корнями деревья, росшие на кладбище.
Надгробия падали разбиваясь и проваливаясь в пустые склепы, из
которых начало выбираться из земли вызванное некромантом зло. Воины
в доспехах, похороненные своими братьями, выбирались из могил.
Полуистлевшие, с остатками плоти пальцы крепко сжимали клинки. В
пустых черных глазницах таилась злость и ярость, которая искала
выхода, чтобы обрушиться на того, кто посмел потревожить вечный сон
воинов.