Любава, сидевшая напротив Анны, лишь сосредоточенно кивнула,
подтверждая слова Кати, и, вопреки своему обычному поведению, молча
уткнулась глазами в чашку.
— Ну, не всё так плохо, сударыни. — Лиза Дашкова улыбнулась и
обвела присутствующих взглядом. — На Горыне печать нашей Пресветлой
Госпожи Макоши и, кстати, метка самой Мары. Так что убить его
совсем непросто, хотя, конечно, возможно. Но про печать совсем
немногие знают, так что клинок, что был у того бретёра-гишпанца, не
только стрелял отравленным облаком ослепляющего зелья, но и сам был
смазан ядом Борджиа[1]. Весьма
действенная смесь, но к счастью, не для нашего героя. Обычный
человек скончался бы, несмотря на все усилия лекарей, а этот вон,
лежит себе, подслушивает… — И, обращаясь уже к Горыне, добавила: —
Вставайте, Горыня Григорьевич. Я знаю, что вы уже проснулись и
чувствуете себя хорошо.
— Ну, если мне дадут одеться…
— Уж чего мы там не видели-то? — Анфиса притворно всплеснула
руками, но Анна, тронув колокольчик на столе, не оборачиваясь на
вошедшую прислугу, бросила: «Одежду княжичу». Затем словно
сговорившись, девушки одновременно встали и вышли из комнаты, дав
Горыне возможность нормально встать и одеться в чёрный повседневный
мундир Государевой Канцелярии.
Чего было не отнять у местной медицины, так это скорости
восстановления. По сути, никакого послекризисного состояния и
долгого лежания в постели. Лекарь держал раненого или больного в
состоянии сна всё время лечения и поднимал его лишь тогда, когда
пациент был полностью здоров. Так что Горыню не шатало, и двигался
он вполне бодро, и когда вошёл в комнату, где сидели девушки, был
вполне готов к разговору.
Но к тому, что его встретят натуральной головомойкой, обвинив за
пару минут во всех грехах, готов, конечно, не был. Говорила только
Анна, а остальные девушки лишь изображали согласие с её позицией, и
когда княжна выдохлась, озвучив последний пункт требований —
перевод в Академию Наук, Горыня улыбнулся всем пятерым и только
сейчас присел в полукресло, стоявшее рядом.
— Пункт первый. Да, мы в общем не чужие друг другу люди, но это
не повод устраивать подобный разнос. Пункт второй. Если вы хотите
спокойного и покладистого мужа, то искать нужно где-то в другом
месте. Ну и третье. Человек, который посоветовал вам устроить
подобный спектакль, вам не друг, а как раз наоборот — злейший враг.
Потому что сама перспектива вести под венец сразу пятерых меня
вообще не прельщает, а даже слегка пугает. И чтобы у вас в голове
не закралось никакой шальной мысли, могу прямо сейчас пойти к
государю и положить на стол прошение об отставке. Поеду в Южное
войско десятником, чего мне никто запретить не сможет. Вы реально
думаете, что положение в обществе, звания и награды что-то для меня
стоят? Да я в могиле видал ваши светские игрища. И на этом
жизнеутверждающем аккорде позвольте откланяться.