Вышел генерал озабоченный, это да. Озабочивать своих подчинённых
начальнички умеют, особенно в Корее.
При разговоре на высоте девяти километров этого беспокойства не
видно, генерал, на первый взгляд почти безмятежен. Но чувствую,
где-то под слоем внешней невозмутимости что-то его гложет. Ладно,
не моё это дело, у самого проблем выше головы.
Когда сделали остановку в Москве, снова помчался в дьюти-фри. Я
почти всё съел, а там чуть не пол-пуда было. Пусть надо сделать
поправку на вес посуды, но всё-таки, всё-таки… осталась одна банка
тушёнки из трёх. Деньги есть, и я быстро обновляю запасы.
Кстати, вот и ещё одна плюшка от визита за границу. Скоро пальцы
на руках кончатся, перечислять все. Русские деликатесы – загибаем
ещё один пальчик.
Русские, да. Под могучими крыльями у нас под ногами
проматывается в обратную сторону бесконечный циклопический пейзаж.
Холмистые равнины, изрезанные голубыми змеями рек, сменяются на
горы, которые вытесняет бесконечная тайга… и меня рвёт на части
так, что хочется выпрыгнуть. И хрен с ним, что разобьюсь. Именно на
части рвёт, половинка меня, – не знаю какая, лучшая или бОльшая, –
страстно желает здесь остаться навсегда. Вторую половинку властно
тянет домой, в Корею. Наверное, так себя чувствуют деревья, когда в
жестокие зимы рвутся до самой вершины их стволы. Ужасно больно…
Помаявшись, я прислоняюсь головой к стеклу и впадаю в спасительный
транс.
– ЮнМи-ян, сангса, с вами всё хорошо? – меня слегка трясёт за
плечо генерал. И насколько понимаю, уже с минуту ему что-то от меня
надо. Поднимаю голову, оборачиваюсь.
– Сангса, не стал бы вас тревожить, но вы почти четыре часа
спите. С вами всё в порядке?
Как обеспокоенно смотрит на меня генерал, какой душка!
Начальство треба умиротворить, нехорошо его волновать по пустым
поводам. Да, армия душевных терзаний не признаёт, так что «Смирно!
Выбросить всю блажь и дурь из головы, госпожа сангса! Иначе сотня
отжиманий прилетит только для начала. Вольно!».
– Господин генерал, настоящий солдат любую свободную минуту
использует для сна. Дадите мне свободные сутки – просплю сутки, –
мой бравый доклад генерал встречает сдержанной улыбкой.
– Скоро ужин, иначе я не стал бы вас будить, – извещает он
меня.
– Ужин не менее свят для солдата, чем обед или завтрак, – этим
замечанием генерал окончательно успокоен.