– Сопоставь два факта. Первый: моего дядю арестовывают и
осуждают военные. Пограничники, спецслужбы, армия, не важно. Все
они сидят под одной крышей. Так?
– Допустим.
– Факт второй. Несмотря на то, что мой дядя, получается,
уголовник и чуть ли не предатель, меня вдруг включают в важную
делегацию. Те же самые военные. Ну-ка помоги!
Я поворачиваюсь лицом к лестнице и делаю резкий мах ногой назад
и вверх до самого… вам по уши будет. И прошу ЧжуВона дожать мне
ногу так, чтобы я смог зацепить её за перекладину. Лицо ЧжуВона уже
не такое ошарашенное, когда он первый раз это увидел, однако
уважение просматривается.
– Если тебе эти два факта, когда военные одной рукой сажают в
тюрьму моего родного дядю, а второй поднимают меня наверх, ничего
не говорит, то тебе вообще бесполезно что-то объяснять.
Меняю ногу, ЧжуВон помогает уже без напоминаний.
– Да. Медаль вручили. Хотя медаль тебе давно присвоили…
– В своё время министерству культуры ничего не помешало отменить
мне награду. Кажется, яшмовая медаль мне тогда причиталась. А когда
узнали, что меня в краже обвиняли, моментально назад отыграли.
– Гражданские… – хмыкнул ЧжуВон. Ага, нравится мне этот снобизм
армейских. Особенно трогательный, если вспомнить, что у нас днём с
огнём не сыщешь чиновника, не служившего в армии.
– А что это за история с кражей?
Вот оно! Вот один из моментов, ради которых я и затеваю просмотр
воспоминаний.
– Да так себе история. Какая-то сволочь мне кошелёк в рюкзак
подбросила. Потом шум, гам, полиция, крики «Ах, ты воровка!»… суд в
итоге меня оправдал.
– И кто подбросил?
– … – долго-долго смотрю на него с выражением лица «Ты совсем
дурак?», – Откуда ж я знаю? Но история очень тёмная. Та скандальная
аджума почему-то быстро поняла, что это я. В кошельке было меньше
трёхсот тысяч. Видеокамеры на улице не работали. Представляешь?
Двадцать камер одновременно вышли из строя. Как по команде.
Но кто это организовал, я ему не сказал. Обоюдоострое дело.
Неплохо бы натравить ЧжуВона на ЮЧжин, вместе с семейной службой
безопасности, но не надеюсь на него. Дров наломает, а мне
разгребай. Вот что мне надо обдумать. Как мне ЮЧжин подкузьмить, но
самой в стороне остаться. А то в любой истории, где я замешан,
почему-то всегда я крайним и оказываюсь.
Агентство.
Я прихожу на репетицию в форме. Вид у меня строгий и внушающий.
Я сначала даже не понимаю, в чём дело. Девочки смотрят с какой-то
опаской, Борамка на шее не виснет. Хореографиня старается не
спорить. Впрочем, я не злоупотребляю её уступчивостью.