– Вашу жену очень жаль. И жаль, что мы при жизни не встречались. Похоже, нашли бы о чем поговорить.
– Это точно.
– Теперь припоминаю, об Альбере Дюсолье я слышала. С ним ведь что-то случилось после того ЧП?
– Три дня спустя его нашли мертвым в его отсеке. Дюсолье перевел хлыст-ищейку в режим меча и направил на себя.
– Не смог жить с содеянным?
– Да, видимо, так.
– Но ведь у него не оставалось выбора. Провел бы референдум о правомочности применения ядерных боеприпасов и наверняка получил бы поддержку населения.
– Такой вариант его явно не устраивал.
– И никакого объяснения, никакой предсмертной записки?
Дрейфус замялся: записка существовала. Он даже читал ее, благодаря допуску «Панголин». «Мы совершили ошибку. Зря так обошлись с институтом. Искренне раскаиваюсь в том, что мы сотворили с теми людьми, упокой Господь их души».
– Записки не было, – соврал он.
Не было ни записки, ни шестичасовой паузы между спасением Джейн Омонье и разрушением СИИИ. Ни паузы, ни необъяснимой связи с законсервированным кораблем «Аталанта», перемещенным с прежней орбиты поближе к СИИИ одновременно с началом ЧП. Никаких тайн. Всему имеется рациональное объяснение.
– Совершенно не понимаю, почему Дюсолье совершил самоубийство, – заявила Дельфин.
– Не смог простить себе содеянное. – Дрейфус пожал плечами.
– Даже если содеянное было единственно правильным?
– Даже если так.
Прежде чем заговорить, Дельфин обдумала его слова.
– У вашей жены была бета?
– Нет, – ответил Дрейфус.
– Почему?
– Валери не верила в бета-копии. Считала их не более чем ходячими и говорящими оболочками. Дескать, симулякр скопирует ее голос, внешность, даже фразы воспроизведет с большой долей точности, но все же это будет не она. Внутренний мир человека не смоделируешь.
– Вы так считаете вслед за женой?
Дрейфус развел руками:
– Простите, но уж как есть.
– Об альфа-копировании она не думала?
– Философских возражений у Валери не нашлось бы. Но мы с женой выросли среди воспоминаний о Восьмидесяти. Разумеется, с тех пор методика изменилась, но риск и сомнения остались.
– Теперь понимаю, откуда предубеждение к таким, как я. – Резкое заявление Дельфин смягчила сочувственной улыбкой. – Понимаю и не сержусь. Вы потеряли близкого человека. Признать, что я впрямь обладаю сознанием, для вас все равно что отречься от убеждений Валери.