– Больше мы ничего не можем сделать, – сказал Моррис, садясь на землю.
– Может быть, – спросил Джон, – соизволишь, наконец, поделиться со мной, что ты, собственно говоря, задумал?
– Да разрази меня гром, – воскликнул Моррис. – Если ты сам до сих пор не понял, то вряд ли я сумею тебе объяснить.
– Наверняка опять какие-нибудь глупости с тонтиной. Но ведь это бессмысленно. Мы проиграли, вот и все дела.
– Повторяю тебе, дядя Мастерман умер. Я в этом уверен. Какой-то голос мне это подсказывает.
– Хорошо, пусть, но ведь дядя Джозеф тоже умер.
– Он не умрет, пока я так не решу – заявил Моррис.
– Если уж на то пошло, – ответил Джон, – если ты прав, и дядя Мастерман давно мертв, то нам достаточно будет разоблачить Майкла, и тогда вся правда выйдет наружу.
– Похоже, ты считаешь Майкла полным идиотом, – съехидничал Моррис. – Ты что, не понимаешь, что он это мошенничество давно готовил? У него все уже на мази: медсестру, врача, погребальную контору – всех подкупил. И свидетельство о смерти лежит готовенькое, только дату вставить. Как только он учует подходящий момент, дядя Мастерман через два дня скончается, а через неделю его похоронят. Но имей в виду, Джонни, на что способен Майкл, на то способен и я. Если он блефует, то и я сумею блефовать не хуже. Если его отцу придется быть вечно живым, то вечно живым будет и мой дядюшка.
– Но ведь это, наверно, незаконно? – спросил Джон.
– Человек должен когда-нибудь решиться и проявить хоть самую малость моральной смелости, – ответил с достоинством Моррис.
– А если ты ошибаешься, и дядя Мастерман жив и прекрасно себя чувствует? – продолжал сомневаться Джон.
– И в этом случае наша ситуация не ухудшается, – объяснил заговорщик. – Наоборот, улучшается. Когда-нибудь дядя Мастерман все же должен умереть; ведь как было – дядя Джозеф жил долго, а умереть мог в любую минуту; теперь же никаких препятствий нет, все в наших руках. Игра, которую я задумал, может продолжаться до конца света.
– Хотелось бы мне знать, как ты это провернешь, – вздохнул Джон. – Известно ведь, что ты портачишь все, за что ни берешься.
– Интересно, что я такого спортачил? – взвился Моррис. – Да у меня лучшая в Лондоне коллекция сигнетов!
– Ага, и еще кожевенная фирма, – в тон ему продолжил брат. – И всем известно, что порядок там, как в балагане.