— «Хорошо, что сумка с провизией
осталась! — размышлял Олег, сидя у дыры, — спасибо тебе,
Тень, за твои советы, если выберусь, обязательно проставлюсь. Надо
провести полную ревизию. Итак, у меня есть три булки, фляга с чаем,
спасибо Болту, швейный набор и колечко, остальное барахло должно
лежать сверху. Судя по всему, пришел Жендос с Начальником, и о том,
что я руду набил, он не знал, да и к выходу он направился сразу, а
значит, вторая сумка с рудой, кирка и каска лежат недалеко от входа
в пещеру за камнями, где я их и оставил. Стоп, колечко! - Осенило
О. Бендера, - а ведь если бы этот остолоп не сказал про колечко я
бы и не знал, что делать, - физиономия каторжанина расплылась в
довольной улыбке, - а ещё у меня есть два факела».
Узник пещеры подошел к стене, над
которой располагался выход, прицелился и попытался зашвырнуть
колечко в коридор. Вот только, недостаточная освещенность и
поразительная немощь рук не позволили с легкостью проделать
требуемое. Колечко не долетело до входа ударившись о стену и со
звоном упало вниз. Сотни попыток закинуть заветное колечко в шахту
закончились фиаско. После каждого броска очень много времени
уходило на поиск этого самого колечка. В итоге Бендер принял
решение временно отказаться от этой бессмысленной затеи.
— М-да уж. А замысел был неплох, — с
горечью констатировал узник пещеры.
Для себя Олег решил постараться
протянуть как можно дольше на той скудной провизии, которая у него
осталась. Нужно было отдохнуть и по возможности сделать так, чтоб
глаза максимально привыкли к темноте. Расположился узник недалеко
от дыры: там сквознячок приносил свежий воздух, и было не так
жарко, как в остальной пещере. Погасив факела, Олег завалился за
насыпью каменной крошки метрах в пяти от дыры. Расчет на сон не
оправдался. Мрак пещеры и тишина угнетали, время замерло, зато,
мысли роились тяжелыми тучами. Вспомнились родители, беззаботное
детство, Светка, армейские друзья, поступки, хорошие и не очень.
Бесконечные часы самокопания и переоценки своей личности: здесь я
поступил так, а надо было вот так, здесь мог сделать так. Память
работала чётко, не давая сбоев, каждый случай, каждая ситуация,
каждое событие и чувства, которые он при этом ощущал: стыд,
счастье, радость, грусть били в голове пульсом, и все дальше
уносили спасительные объятия Морфея. Выводы для себя Олег
Евгеньевич сделал неутешительные. Вся его жизнь в том мире
протекала неправильно. Даже не сама жизнь, а его отношение к ней.
Сначала, детство в бедной семье, постоянная зависть мажорам,
у которых всегда было то, чего не было у Олега, хотя родители были
замечательные: он понял это, когда их не стало. Потом большой
город, работа на заводе, денег было не вдоволь, но на жизнь
хватало. Дальше, одноклассница Светка сбежала от родителей и
подалась в Москву. Первая школьная любовь. Начали жить
вместе, дальше появился "Другой Мир" в жизни Олега, а точнее в
жизни Светы: она практически жила в капсуле вирта. А после Света
встретила свое счастье в "Другом мире" и в один прекрасный день,
она просто исчезла, а на кухонном столе осталась лежать записка:
"Прости меня, Олежка, мы с тобой из разных миров". Средства,
отложенные на свадьбу, испарились вместе со Светой. А дальше
тщетные попытки отыскать любимую, частые запои, приключения и
армейка. После начались попытки заработать на свой кусок счастья:
кабаки, бордели, бои с "гостями". И вот венец всех его деяний —
каторга номер 24/12.