Подобный печальный опыт Олег
Евгеньевич уже имел в своей весьма веселой и насыщенной подобными
знакомствами жизни.
— "А что там Шура, он вроде не дурак,
вон как людей читает, а у этих дурней на лбу написано " дай денег".
Нет они его явно не раскололи. Ладно послушаем знакомые
сказки".
— Как к тебе обращаться? —
поинтересовался Советник Морисент.
— Шесть, шесть, шесть, — без
каких-либо эмоций ответил Командор.
— А матушка как тебя величала?
— Мама называла меня Солнышком.
Гоблин опрокинул Командора ударом в
лицо.
— Аккуратней, идиот, прикончишь его
потом ищи.
Советник поводил посохом над телом
почти мертвого Командора. Посох светился мягким светом. Шрам над
бровью, заливший пол лица кровью затянулся, головная боль и
звон в ушах ушли.
— Повторяю еще раз, — обратился
советник к Командору, — ваше имя и фамилия?
— Можете называть меня
Командором.
Палач уже было собирался снова
провести серию ударов, но Советник его остановил.
— Послушай, Командор, ты думаешь мне
интересно смотреть как тебя мордуют. Расскажи все по-хорошему,
откуда вы, кто такие, кто начальник каторги. Этим ты сэкономишь моё
и свое время. Рано или поздно мы все равно узнаем, придет запрос о
побеге и тебе же будет хуже.
— Я рискну.
Советник сделал грустное лицо.
— Я сделал все что, мог, действуй
Бура.
И Бура начал действовать с изяществом
профессионального живодера. Командор узнал множество болевых точек
из тех которые пропустили заботливые армейские инструктора. Щипцы
до недавних пор, лежавшие на столе без дела, пошли в ход. Каждый
раз, как только Командор оказывался на пороге смерти Советник
заботливой рукой вытаскивал его обратно вливая в него жизнь. Вся
эта вакханалия длилась не более двух часов, но Командору казалось,
что время, остановилось.
— Да уж, — с досадой резюмировал
Советник, — либо ребятки круты, либо из тебя палач фиговый.
— Дайте мне еще немного времени, —
начал оправдываться Бура, — и он запоет соловьем.
— Не запоет, приведи второго, —
Обратился Советник к стражнику.
За спиной Командора хлопнула дверь,
Советник положил на деревянный стол две сумки. Одна вся в
заплатках, обыкновенная сумка каторжника, вторая магическая на
тридцать ячеек.
— Свободен, Бура.
Погрустневший палач — клоун покинул
кабинет начальника.
— Терпеть не могу эту мразь, —
обратился Советник к сидящему на полу Командору, — не понимаю, за
что ему деньги платят?