Черноту неба прорезала громадная
молния, а за ней полыхнула мощнейшая вспышка, что дугой озарила
весь Рыжий лес, и по завершению – воздух сотряс чудовищной силы
гром, разорвавший тишину. У Пита душа ушла в пятки и чуть не
подкосились ноги, настолько он почувствовал себя ничтожным
человечишкой. Даже невозмутимый Кречет вздрогнул, и неудивительно,
он все-таки обычный смертный. Сразу после грома разразился
сильнейший ливень.
– Уходи в лабу! – приказал Вове
Кречет, пытаясь перекричать шум дождя и завывания ветра.
– Нет! – заартачился Володя, отчего
сам малость прифигел. – Уйдем все вместе! – прокричал в лицо мокрый
Питюшин и демонстративно пошел к парням, что мокли за оградой с
зажженными огнями. Он подошел к одному из них:
– Сигналку давай мне, быстро! –
потребовал он.
Снайпер Малыш повиновался без слов. В
руках у Питюшина оказался продолговатый карандаш с запалом. Мокрыми
руками он выудил зажигалку из кармана комбинезона, и не сразу
поджег фитиль. Руки обожгло, Питюшин сжал зубы, стерпел, а файер
поднял высоко над головой и стал им размахивать.
– Сюдаааааа! – заорал он, чертя
невидимые пассы над головой. – Комааааар!
Водянистые капли слепили глаза,
долбили в голову хлёсткими очередями, боковой ветер норовил
выдернуть из рук горячий факел оранжево-красного огня, но Пит
продолжал размахивать руками и орать в темноту. Файер догорал,
когда Владимир услышал потухающий рокот «Хонды». Химик швырнул
прочь пустой картон – и едва не угодил под колёса байка. По чистой
случайности он шагнул в сторону и не угодил под колёса
мотоцикла.
У Комара хватило квалификации, чтобы
нажать на тормоза. Но «эндуро» от мокрой травы и тяжелой ноши
занесло. Гонщик взмахнул в последний раз руками и прыгнул в
сторону, чтобы избежать столкновения с рифленой стеной модуля.
Следом за ним сиганул в сторону незнакомец.
А к ним уже бежали бойцы Кречета и
Питюшин.
[1] Это очень плохо (нем.).
Глава 7.
Грешник
1.
В зале стояла тишина. Все слушали
песню, благо голос у Грешника был приятный и гитара что надо. А
играть он умел почти всё – от Битлов до Мурки. Талант, так сказать.
Сталкер опустошил бутылку наполовину, после чего лихо ударил по
струнам снова. Бессонница, сук!
Допеть куплет он не смог.
– Складно поёшь, – прозвучало у него
над ухом. – Недурно.
Грешник еле сдержал себя, чтобы не
вре́зать пивной бутылкой тихо подкравшемуся типу. Говоривший
оказался сорокалетним, с гладко выбритым черепом, крепким мужиком,
одетым в «ратник» цифровой расцветки. Разгруз, бронежилет, всё чин
чином, ничего лишнего. Правда, в облике незнакомца просматривалась
некая расхлябанность, несвойственная военным.