Нет, спокойно смотреть на это я уже оказалась не в силах.
Наверное, мой дикий смех слышала вся академия, потому что сдерживаться я просто не могла. Но в этих очках он выглядел таким забавным… и совершенно не злым. Даже не думала, что превратить в пугало такого красавца, как он, можно всего лишь одними очками, пусть и не совсем обычными.
Ох, как же он меня рассмешил. И пусть где-то в глубине души промелькивало понимание, что за это меня теперь уже точно казнят, но не смеяться я не могла. Но, к моему удивлению, Дерилана это ни капли не огорчало. Скажу даже больше, он смеялся чуть ли не громче меня, причём смех его явно был искренним… и очень красивым.
Не выдержав, я присела в кресло у стола и попыталась успокоиться. Из глаз уже текли слёзы… но пока наш грозный принц не стянул с себя мои окуляры, бороться со смехом было просто бессмысленно.
— Ну вот, ваше высочество, заставили меня плакать, — проговорила, размазывая по щекам мокрые дорожки. — Разве так можно? И вообще, верните мне мой камуфляж, и пожалуйста, не надевайте их больше, иначе я просто взорвусь от смеха.
— Трил, ты неисправима! — проговорила он, усаживаясь напротив и протягивая мне очки.
В тот же момент его взгляд снова стал холодным и отстранённым, будто наш принц вдруг вспомнил, зачем, собственно, мы здесь сидим. Эта перемена заставила меня мысленно собраться и снова посмотреть в его глаза.
— Уже придумали, как накажете? — тихо спросила я.
— Да, — ровным тоном ответил он. А от былой весёлости не осталось и следа. — Но я дам тебе выбор.
— Что именно вы имеете в виду?
— Могу предложить два варианта: либо полгода в застенках городской тюрьмы…
— Ох…
Вот и допрыгалась, козочка. Вот и наступил момент оплаты по счетам. Ну кто тянул меня за язык?
— Либо сейчас мы с тобой делаем вид, что ничего не случилось, но в тот момент, когда мне это понадобится, ты безоговорочно выполнишь любой мой приказ. Это может случиться не сегодня и даже не в этом году, но, можешь поверить, таких должников я не забываю.
— Это выбор без выбора, — ответила, нервно теребя в руках очки. — Я не могу пропускать занятия. Полгода тюрьмы — для меня непозволительная роскошь. Не знаю, зачем я могу вам понадобиться, но… мне придётся согласиться на второй вариант.
— Замечательно, — холодным тоном произнёс он. — А теперь можешь идти, и ни один человек не должен узнать о том, что здесь происходило. С первого до последнего слова нашей беседы. Это ясно?