— Зато операция прошла успешно! Мой эмулятор прошивки мехнета
работает! Коммуникации возможны, меня приняли за своего и червь
прочно обосновался в их сети! Да и какой от него толк, если мы не
знаем какой именно участок кода надо править? Создатели не могли
так напортачить, чтобы проблема лежала на поверхности. Мы не знаем,
что явилось причиной истребления. Эталон должен был защищать
человечество, даровать благоденствие их миру, а принес лишь
разрушение и крах. Не все так просто, кэп. Ты же знаешь про
ограничения.
— Знаю. Наверное, я просто устал от этой мышиной возни. Мы так
много всего делаем, столько телодвижений, циклами строим планы, а
рушится все в один миг. Как будто, наши потуги ничего не могут
изменить. Все уже давно решено! — раздался гулкий звон металла,
капитан Лантан пнул стоящее рядом кресло, и оно лениво заскрипело,
сделав пол оборота. — Человек-то хоть выжил?
— Да! Состояние тяжелое. Он находится в рекреационной капсуле.
Автодок уже потрудился над ним. Вроде ничего фатального. Условия на
корабле для него сейчас приемлемы, не считая этого полумрака, — он
развел руки. — Нам тьма не страшна, а с ним уж как-то решим этот
вопрос. У нас есть два целых скафандра и даже сохранились приличные
запасы провизии — тоже удача. Правда чувствую, нас ждет тяжелый и
долгий разговор. Он многое пережил и может отнестись к нам с
недоверием.
— Плевать! Мне так все осточертело! Буду в своей каюте. Играйся
со своим человеком сам.
— Как скажете, капитан.
* * *
Даррос очнулся в тесной комнатке овальной формы. В полумраке
едва различались странные капсулы, покрытые стеклянной скорлупой.
Они походили на огромные вытянутые яйца и стояли под наклоном вдоль
стен. На такой же лежал и он сам. Полупрозрачная створка была
открыта, а поверхность под ним занимала горизонтальное положение.
Гость попробовал пошевелиться, матрас был мягок и податлив.
Конечности онемели, но вместе с кровотоком к ним возвращалась
жизнь. Голова была тяжела и жутко гудела. Правда за последнее время
он так привык к боли, что не обращал на нее внимания.
Первая цельная мысль осенила его пустынное сознание: Я умер?
Доспехи куда-то пропали, нигде по близости не было видно и его
боевого молота. Он приподнялся на локтях и в красноватом зареве
ламп увидел на своей груди пепельную ткань обтягивающего
костюма.