– Пойдете со мной? Туда?
– По-моему, я уже с вами. На пути… туда.
Глеб протянул ей раскрытую ладонь.
– Приятно это слышать.
– Но мне все равно хуже. – Даня притворно вздохнула. – Я-то на каблуках.
– Признаю. Это хуже.
Получилось. Если это был какой-то своеобразный ритуал, то он сработал. Даня пришла в себя.
Левин повел ее в сторону празднества.
– Итак, Яков позволяет себе провокации?
«Опять он за свое! Не забыл ведь, а!»
– Он не особо сдержан в эмоциях, – аккуратно ответила Даня.
– Да, согласен. – Глеб замедлился. – Вы можете поделиться со мной. Если есть что-то такое, о чем вы хотите рассказать.
«Ага, хочу. Я тут на днях вашего племяшу засосала, а так все ништяк».
Даня порадовалась, что тот маленький передых позволил ей взять себя в руки. А иначе вся невозмутимость хлопнулась бы к чертям.
– Вот они мои ненаглядные! – Им навстречу кинулось нечто багряное и переливающееся.
«Пенные» завитушки на голове Фаниля бойко подскакивали, выбиваясь из общего ритма его прытких передвижений. Он семенил вперед, а завитушки упрыгивали куда-то в бок. На пиджаке с длинными полами и на узких брюках, чуть приоткрывающих щиколотки, красовался потрясающий в своей затейливости узор: над матово-черной тканью как будто встряхнули емкость со светящейся багряной краской, которая при соприкосновении с поверхностью расплылась в сотню клякс и в итоге преобразилась в единую монохромность. На ногах мужчины было нечто похожее – этакая гипнотизирующая расцветка из багряно-черных узоров на ботинках.
– Фаниль. – Глеб протянул руку, чтобы поздороваться.
– Глебушек-воробушек! – Любвеобильный дизайнер не ограничился рукопожатием. – Где же ты так долго пропадал?! Я уже приготовился заскучать!
Даня, вскинув левую бровь, скептически наблюдала за тем, как Левина сноровисто притискивают к узорчатой груди. Лапки дизайнера уже потянулись к гендиректорским «полумесяцам», когда вдруг на глаза ему попалась Даня.
– Бамбинка! – Фаниль рванул к девушке. – Очаровашка! Вот оно какое – это платье. Я же искусал себе все мизинчики, пока изнывал от любопытства. Глянь, глянь. – Он подсунул ей под нос свои бледные руки. – Пришлось использовать накладные ногти!
– Ну, сочувствую. – Даня опять ощутила, что ее интонации приобрели отголосок грубоватости. Просто Фаниль всегда был таким летящим и конфетным, что бытие срочно требовало восстановить баланс.