Очередная стрела, выпущенная Ингольдом, угодила в металлические
чешуйки, что покрывали кожаные шоссы северянина, застряв между
ними. Здоровяк вскрикнул и приподнял левую ногу. Я отвёл копье на
бегу и ударил со всей силой что мог. Наконечник вонзился рядом со
стрелой и прошил ногу насквозь. Враг упал на колено, сломав древко,
и в эту же секунду лейтенант, точным ударом оружия снизу вверх,
будто это был боксёрский апперкот, отправил зубы врага в свободный
полёт. Ходячий сарай с грохотом рухнул на спину.
- Хвалю, - выдохнул Васт и размозжил шестопёром очередной
вражеский шлем.
- У тебя, что, особая любовь к расколотым черепам? - спросил я,
рассматривая забрызганные кровью северянина сапоги.
- А что такого? Выбери ты эту булаву, я грациозно кружился бы с
бастардом в руках. Меч, кинжал, копьё - какая к чёрту разница?
Наёмник должен уметь заколоть врага хоть одной вилкой, при
необходимости.
- Я бы взглянул на это зрелище. Наверняка ты и вилкой умудрился
бы расплющить голову, - подметил я.
- А ты, как я погляжу, решил сперва над врагом поглумиться, -
Васт указал шестопёром на обломок копья, торчащий из ноги
поверженного противника. - Решил напоследок сделать его
калекой?
Я улыбнулся. Похоже, напряжённость в отношениях с лейтенантом
постепенно сдавала позиции. Еще пара таких стычек, пройденных спина
к спине, и он вновь меня зауважает. Я на это надеялся.
- Ингольд пошел вызволять дочь, давай-ка подсобим ему. Ирви была
не в лучшем состоянии, - сказал Васт.
Он был прав. Когда мы вошли внутрь шатра, староста стоял на
коленях перед дочерью, которая сидела на вязаной подстилке,
уставившись куда-то в пустоту. Его глаза блестели от навернувшихся
слёз, пусть он и пытался скрывать это за серьёзным лицом. Отпечаток
отцовской горечи был слишком выразителен.
- Ох, Создатель... Откуда столько жестокости в людях? Что же они
сотворили с тобой, доченька... - Ингольд обнял девушку, словно
тряпичную куклу. Хоть внешне и могло показаться, что дочь старосты
была жива, над остатками ее разума уже вовсю хозяйничала
безжизненная бездна.
Руки Ирви были покрыты многочисленными царапинами и синяками, а
подол испачкавшегося кремового платья изодранным. Молодая грудь
среднего размера, бесстыдно глядела на окружающих из большой дыры,
зияющей посреди разорванной ткани. Похоже ее насиловали и не один
раз.