— Стой здесь,— скинув одежду Андрей прыгнул обжегшую тело
холодом воду и поплыл на помощь. Вода не пускала его, выталкивая
обратно на берег. Странные здесь какие-то течения- совсем рядом два
узких параллельных потока, один— к берегу, второй— в море.
— Не переохладиться бы,— разумная мысль пришла, когда до плота
осталось метров 50. Глупо было бы тут утонуть рядом с берегом.
Когда добрался до плота, то Андрей увидел, что в воде за него
держались двое мужчин и одна женщина, на самом плоту сидели совсем
уже синие от холода мальчик с девочкой.
—Толкнем его по очереди до течения, которое ведет к берегу, оно
недалеко,— Андрей закинул на плот женщину и показал жестом одному
из мужчин, чтобы лез за ней греться.
Несмотря на попутный ветер, дело шло медленно, они уже несколько
раз сменились, то толкая плот, то залезая на него погреться, а в
прибрежное течение они никак не попадали. Вдруг на берегу ярко
зажегся огонек костра.
Молодец, Энку, и где только дрова нашел.
То ли этот огонь придал им силы, то ли они все-таки дотолкали
свое неуклюжее плавающее средство до прибрежного течения, но плот
вдруг сам понес их прямо к берегу, а в всего завершении злая волна
выкинула их прямо на пляж, окатив напоследок грязной водой с головы
до ног.
Андрей лежал на песке и не мог двинуться. Он понимал, что нужно
встать и срочно бежать к костру греться, но ноги отказывались
двигаться. У него не было сил даже посмотреть, как себя чувствуют
спасшиеся вместе с ним люди. Кто-то сильный подхватил его за
подмышки и куда-то поволок.
— Если бы я умел плавать Эссу, то не возился бы так долго, дети
почти умерли, да и остальные не лучше, — ворчал знакомый голос.—
Хорошо, дрова нашел, а то как бы я вас всех отогрел.
Что не говори, а если бы не большеносый, все они так и остались
бы лежать на берегу. Он, судя по всему, не в первый раз спасал
людей от переохлаждения, действуя быстро и умеючи. Если подумать,
то ничего удивительного, здесь ведь не тропики.
Потерпевших плотокрушение Энку тесно уложил у огня на сухую
одежду Андрея, предварительно раздев их: в середине этого
бутерброда лежали женщина и дети, по бокам мужчины. Обидно, правда,
что он его последним отнес к костру, но это такое— видимо понял,
что чувствует он себя получше других, может и потерпеть. Затем
развел еще один костер, чтобы тепло на них шло со всех сторон.
Холод где-то внутри, который заставлял его сжиматься в комок,
понемногу растаял, тело расслабилось, и он задремал.