На пустырь едем в гробовом молчании. Точно, что на собственные
похороны. Романыч шутит на эту тему, но тут же отгребает по щам от
Кутнюк. Эмоциональная вспышка у «Спайс гёрлз» случается, когда
Настя выруливает на пустырь и останавливается напротив Храма
Переходов. «Боже, выглядит, как дом с привидениями! – Какие
страшные окна! – Я боюсь туда идти! – Ну и страх. Вэл, скажи, что
это всего лишь сон!».
– Это всего лишь сон, Лесь. Не парься, сейчас проснёшься и
пойдёшь на любимый фитнес.
Мне кажется, Храм выглядит ещё мрачнее и неестественнее, чем при
первом посещении. Но я знаю, что в нём ничего нет, кроме сиротского
лифта, поэтому смело веду «белых ворон» за собой. Нажимаю
светящуюся кнопку вызова, створки расходятся. Набиваемся в кабинку,
будто сельди в бочку. Исхитряюсь кое-как нажать нижний этаж.
Главное – не в Междумирье, где время идёт по своим законам. В
идеале, стоило бы навестить по пути Куратора Джейкоба, отчитаться в
проделанной работе и рассказать о причинах появления нового
Первородного. Но слишком опасно. По выселению постояльцев он и без
моих отчётов поймёт, с кем получилось, а с кем нет.
На мгновение зрение отключается, но в остальном будто ничего не
происходит. У меня уже есть теория на этот счёт – переход в Бездну
или Междумирье совершают сознания, тела же остаются… может, в этом
самом лифте. Хранятся до востребования, а потом их убирает
Чистильщик. В таком случае, пощёчина Кутнюк породила фантомную
боль. Или же я ошибаюсь, и мы действительно физически переходим в
иные плоскости мироздания.
– Перегруза не будет? – спрашивает Романыч не то в шутку, не то
всерьёз.
– Не думаю, – отвечаю я.
– Тогда почему мы стоим на месте?
Створки раздвигаются.
– Потому что приехали.
Я сразу определяю, что третий образ Храма не похож на два
предыдущих. Он заполнен. Внутреннее пространство усеяно
толстыми высокими колоннами, опутанными травянистыми лианами. На
стенах по всему периметру установлены кронштейны с горящими
факелами. Напротив лифта возвышается трибуна с кафедрой. С
исчезающего в темноте потолка свисают длинные стебли странных
растений, чьи листья напоминают пятиконечные сюрикэны. Но это не
клён. Выход и полдюжины окон закрыты металлическими решётками с
толстыми прутьями. Снаружи – кромешная тьма.
Когда створки лифта за нами закрываются, я замечаю, как гаснет
индикатор в кнопке вызова. Пробую нажать – никакой реакции. Всё,
обратного пути нет. Тим замечает мою попытку.