– Знаешь, Валь, – промурлыкала тогда Леся, – лучше нам не
портить дружбу. Оставим всё, как есть.
Само собой, какие вопросы. Если ты уже получил паспорт
гражданина Френдзоны, эмиграция не предусмотрена. Папкин бизнесмен
же и вовсе обошёлся без дипломатии.
– Слышь, малец, – перехватил он меня на большой перемене в
столовой, – предупрежу на всякий случай. Будешь подбивать клинья к
моей девушке – превращу в удобрение. Усёк?
Я проскочил двор Леси на повышенной передаче. Чёрная «ауди»
неприятно мозолила глаза. Колесо ему, что ли, спустить как-нибудь?
Наверняка этот наездник и домкрата в руках не держал. Кинется
звонить в техпомощь или папе, а Леся пусть посмотрит из окна на
этот цирк шапито.
Когда я уже подъезжал к даче, на меня с лаем помчались два
цыганских пса, но, узнав, завиляли хвостами. Я кинул им по сосиске
и завернул на нужную линию. Как положено, поздоровался с соседкой,
бабой Лорой. Ей восемьдесят, но, похоже, у неё вместо скелета
каркас от модели Т-800. Никак иначе я не мог объяснить её
способность проводить в позе огородника четыре месяца в году.
Всякий раз, приезжая на дачу и заворачивая к нашим домам, я первым
делом натыкался на необъятный зад бабы Лоры.
– Добрый вечер, Валентин, – ответила соседка, вытирая грязным
рукавом широкое потное лицо. – Ой, разминулись вы с Катюшей. Десять
минут назад уехала.
Я вежливо пожал плечами, дескать, не судьба. Старушка всё не
оставляла попыток найти внучке кавалера, и я в её понимании был
проверенным годами вариантом. Но хоть мы с внучкой и знали друг
друга лет десять, общались скупо и поверхностно. Если сводная
сестра моя размерами и поведением – Охреневшая Лошадь, то Катя –
Припугнутая Мышка. Ботаничка, сторонящаяся парней, точно пациентов
тубдиспансера. Прямо как ОФМ – Орден Фригидных Монашек – с моего
курса.
– Что думаете делать с дачей? – спросила баба Лора.
Опять за старое. Ей не нравилось, что соседний участок с каждый
летом выглядел всё более запущенным. После того, как дед умер три
года назад, и бабуля перестала заниматься дачей, гостил тут только
я, да и то нечасто.
– Пока не решили, – уклонился я от ответа и поспешил в дом,
спиной ощущая неодобрительный взгляд.
Залез на второй этаж, открыл настежь окно и плюхнулся на
кровать. В детстве и до старших классов Чердак Мечтателя оставался
моим любимым местом в мире. Не счесть, сколько вариантов будущего я
прогонял у себя в голове, и сколько часов тратил на приятные
воспоминания. Выставлял вечерами на лоджию старую раскладушку и
смотрел на звёздное небо. Что произошло потом? Взросление, будь оно
неладно.