– Напишу три часа, с запасом, – сказал я, не оборачиваясь. – Но
если вдруг не вернусь в срок, сделаешь мне несколько инъекций
глюкозы. Справишься?
– С уколами? Конечно. Но почему ты можешь не вернуться?
– Мало ли. Синие Нимбы умеют подчинять время. Вдруг три часа в
их поселении равны тридцати в нашем мире?
– Поняла, – кивнула соседка. – Перестраховка.
Я взял перо и промокнул в чернильницу. Всеволод Пересветов, три
часа. Погнали.
Сижу за столом с карандашом в руке. Увидев рисунок на бумаге,
невольно отскакиваю назад и едва не падаю со стула. Осматриваю
комнату – стены увешаны изображениями Красного монстра в разных
позах и вариациях. Весьма реалистично. Похоже, парень тронулся
кукухой.
Бросаю карандаш на стол и выхожу в прихожую. В соседней комнате
на диване лежит Настя и смотрит телек. Не сразу узнаю её без
накрученных белокурых локонов и макияжа. Приятно любоваться её
природной и естественной красотой без боевого раскраса. Над головой
зелёный нимб – наш человек.
– Мне надо отъехать по делам, – говорю я ей.
– Опять на охоту за монстром? – устало спрашивает Настя.
О как.
– Не. Просто кое-что проверить.
– Ты всегда так говоришь, Сев. А потом знакомые мне
рассказывают, как ты приезжаешь к ним и ищешь мутантов в подвалах и
на чердаках.
Я чешу затылок. Не всё ладно в Датском королевстве. Боль.
Замечаю в кресле шлем и мотоциклетную форму. Там же сумочка с
документами и ключами. Подхожу и начинаю переодеваться. Настя молча
пялится в пятидесятидюймовый экран. Любимые сериальчики.
– Буду через пару часов, – бросаю напоследок и удостаиваюсь лишь
едва заметного кивка.
Частный дом. «Кавасаки» в гараже. Выкатываю байк, вбиваю в
навигаторе маршрут и мчусь на место.
Пусто. Никакой деревни или поселения. Дорога та же, в рытвинах и
кочках. Останавливаюсь и озираюсь по сторонам. Чувствую, как по
спине течёт струйка холодного пота. Воспоминания о погоне ещё
свежи. Жду час в надежде, что Синие Нимбы сами найдутся.
Материализуются из травы и подойдут, ага.
Провожу как идиот в поле почти весь сеанс, разъезжая туда-сюда.
Заглядываю чуть дальше, если вдруг просчитался с местом. Нет,
ничего. Кладу «Кавасаки» на траву и ложусь рядом. Отрываю пшеничный
стебель и жую.
– Ну, что? – первое, что услышал после возвращения.
Катя нависла надо мной, точно гриф над умирающим. Я
разочарованно развёл руками. Наша ставка не сыграла.