Вот только коровки выше человеческого роста в холке, это ведь
ненормально, да? Ну не настолько же я отстала от жизни, чтобы не
понимать, что у коровы не должна быть настолько огромная морда
и…
— Му-у-у, — сообщила рогатая мутантка.
— Мама, — прошептала я, обычная такая человечка средненького
такого человеческого роста, завороженно глядя на рога с мою руку
длиной.
— Вы чудовище! — сообщил сзади Джерг, взял меня за плечи и,
развернув спиной к животному и всему коровнику, подтолкнул обратно
в медотсек.
Полагаю, зрелище масштабного пространства с рядами кормушек и
свободно расхаживающими мутированными буренками будет не раз
преследовать меня в кошмарных снах.
— Вы как? — выведя меня через лабораторию на двор,
поинтересовался высокородный.
— Пытаюсь представить себе размер… лошадок, — призналась я.
— Лошади нормального размера, — на Джерга я не смотрела, но
почему-то появилось ощущение, что он улыбается.
— Нормального… — эхом повторила я.
Мы шли по зеленой траве… но ведь нормальная трава не может быть
такой яркой и пружинящей, да? Путь наш пролегал мимо одного из этих
водных окружностей… вода ярко-голубого цвета — это тоже не совсем
нормально… насколько я знаю. А когда подошли ближе к дому,
навстречу к нам побежали с… с… собачки… И если я не ошибаюсь, вот
примерно такого размера, как эта помесь овчарки с гончей, должны
быть нормальные коровы!
— Да, — решила я сознаться, — я далека от сельского
хозяйства.
— Не переживайте, — решил меня порадовать высокородный, — у вас
все впереди… наверстаете.
И почему меня это заявление не обрадовало? А я знаю почему! В
этот самый момент я, замерев, стояла на подрагивающей все сильнее
по мере приближения «песиков» земле и пыталась изобразить столбик!
Потом пришла мысль: «А что делают собаки со столбиками?» Перед
глазами пронеслись кадры детского мультика и песики, характерно
задирающие заднюю ногу… Поняла, что изображать столбик не слишком
разумно.
— Люблю мужчин с широкой спиной, — решила я и спряталась от
подлетевших собачек за Джергом.
— Вы боитесь животных? — дошло до высокородного. — А, понимаю…
трудное детство.
— Да нормальное было детство! — возмутилась я.
— Да-да… вам неприятно говорить об этом, понимаю.
И здоровенный мужик радостно протянул руки к уже подбежавшим
собачкам. Я отошла в сторонку и молча наблюдала за их… радостью.
Собак было пять, все громадные, все поджарые, черные, с белыми
клыками… клыки жуткие. А высокородный почесывал у них за ухом и под
мордой, гладил, весело пытался успокоить, хотя явно наслаждался
таким всплеском радости. И вот почувствовала я себя в этот миг
такой потерянной, никому не нужной…