Покосившийся забор, низенькая почерневшая хата с маленьким окошком у самой земли, двускатная крыша, крытая непонятно чем – Мурайкин сарай выглядел и то краше. Посреди неубранного двора сидели трое чумазых ребятишек, увлечённо ковыряя землю руками да палочками, четвёртый же ползал неподалёку, подбирая мусор и засовывая в рот. Такая заброшенность озадачила приятеля, но не сестрицу. Взрывник ошарашено встал у калитки, но быстро сообразил, получив толчок в спину…
– Нарьянка! – позвала Анята малую девчушку в драном коротеньком платьице, – Митька кликни-ка!
– А нема его. Как убёг ещё с утла, так и не являлся. Мало Алдына ему всыпала, больсе надо было. Вот явится, батька ему всю скулу спустит, будя знать, как бегать по ялмалкам, когда сталшая дома казала с нами сидеть.
Анята хотела было ещё что-то спросить у мелкой, но ко двору, важно шагая, то и дело подтягивая одной рукой сползающие штаны далеко не его размера, уже приближался мальчишка постарше, ранее оголтело бегавший с другими детьми по пыльной улице. Они пинали скрученное в подобие шара старое тряпьё.
– Дарова, – протянул пострелёнок руку Калину, состроив очень «взрослое» выражение лица, посмотрел на Аняту, коротко кивнув. – Чё, поди Митька ищите? – попытался цикнуть сквозь зубы, но оконфужено утёр рукавом с подбородка повисшую слюну. Лицо мальчугана, сплошь покрытое слоем пыли и грязных разводов, украсилось ещё одним атрибутом отрочества.
– А нема его. Я, ваще-то, думал, он с тобой на ярмарке гуляет. Чё, потерялися?
– Нет… – имени сорванца Взрывник не знал, поэтому на миг запнулся, – не видал я его сегодня, потому и пришёл узнать, чего случилось-то, почему не явился, как мы уговаривались.
– Та он с Ардынкой с утра разругался. Отец наказал одному из них с нами остаться, а сам с Федуном ушёл, обряд же у него вскорости, вот к старосте повёл, на смотр. Ардынка же вслед засобиралася, как только батька с глаз долой скрылся, прихорашиваться начала, а Митёк втихоря ушмыгнуть хотел. Не вышло. Сестрица его за патлы оттрепала и наказала за нами глядеть, ну, он ей и сказал, что толку с неё в доме больше будет, потому как её, дуру голожопую, ни один жених замуж не возьмёт. Ой, чё было потом! Страсти-мордасти…
– Мало она ему дала, – вмешалась малявка. – Вот велнётся батька…
– А ну, брысь отседа! Чё лезешь, когда старшие говорят, вот я тебе ща! – потянулся шкет обдирать прутик с рядом растущего кустарника.