– Всё, я трупик, – буркнул он еле слышно и, раскинув в стороны руки, пролежал так пару минут. Он бы так и уснул, если бы не пинки и уговоры с угрозами заботливой сестры.
Обмазав все раны вонючей, но лечебной мазью, трое ребят полулежали у огня дожёвывая небогатый ужин.
– Отец утром придёт и заберёт нас отсюда, – сообщил Калин с набитым ртом.
Митёк перестал жевать и с укором уставился одним глазом на друга.
– Ладно ещё, Анятку притянул её хоть, можно уговорить не рассказывать никому, а батька твой… он же моему всё скажет, и что тогда? Не пойду никуда. Я тут жить буду. А нет, так вообще уйду, куда глаза глядят.
– Не дури. Видел бы ты себя… – чуть не сказал «в зеркале», но вовремя прикусил язык. – У тебя глаз заплыл полностью, а второй еле видит, морда вон синяя вся, и ухо одно больше другого, да красивое такое, фиолетовое.
– Очень смешно.
– Больно надо. Ты губу свою не видишь, потому что фингалы мешают, а то таким вареником ток сметану в самый раз черпать из общей плошки.
Митёк, смутившись, украдкой глянул на Аняту, но та уже давно спала. Так и уснула на боку, с недоеденной картофлей в руке.
– Зачем ты её с собой взял? Глянь, как изранилась вся.
– Да я и не хотел брать, но только места этого не помню, а она, как оказалось, знала про овраг.
– Получается, ты рассказал ей про нашу прятанку?
– Нет, она умная, сама догадалась, что ходим куда-то. Подумав, поняла, где примерно находится это место. Вот и пошли вместе.
– А чё без батьки сразу?
– Нема их было, но я записку на столе оставил. Прочтёт и придёт. В ночь – навряд ли, а поутру – так точно.
– А как же он нас найдёт?
– Так же, как и мы – по следам.
Митёк удивлённо посмотрел на товарища.
– Ага, ты ещё похвастай, что следы читать умеешь.
– Умею. Но на твои ума много не надо: ты всю дорогу кровищей заляпал.
– Странный ты стал, Калин, прежде не был таким. Хм… – он скосил глаз на труп мягколапа. – Права наша бабка, ты точно с Богами видался. Кстати, вон там и они. Пойди, глянь, можа, вспомнишь чего, или они напомнют.
Калин посмотрел в указанном направлении и только сейчас обратил внимание на саму пещеру. Странная она, слишком ровные стены для пещеры, как покосившийся короб с обгрызенным углом и сдавленной крышкой в той, дальней стороне.
Калин широко зевнул и протёр лицо ладонью.
– Посмотрю, чуток вот только полежу… – снова зевнул, удобнее устраиваясь у костра в позе эмбриона, – и… по-смо-трю…