— Удачи,
Марджари! — донесся голос Бай-дзэ. — Пусть всё пройдет
отлично!
Церемония
навевала скуку.
Храм
выбрали на окраине Шавасаки неподалёку от границы с Джапоной.
Видимо, Алон рассудил, что туда зевакам добираться дольше, чем в
центр.
Сочетались
браком сразу по тлен-авивской и джапонской традициям. Жрец храма,
облачённый в оранжево-белые одежды, зачитал слова клятвы и зажёг
ароматические палочки. Мы отпили рисовое вино из хрупких
рюмочек-наперстков, после чего со звоном разбили их о
пол.
Произнесли
клятву вслед за жрецом, обменялись кольцами и целомудренным
поцелуем, передающим чжу.
Свечи храма
вспыхнули ярче, в воздухе появился аромат цветов и мяты. Значит,
где-то наверху покровители законного брака — тлен-авивский бог
Ахава и богиня Аи-амай — ударили по рукам, решив одобрить наш брак.
На самом деле богатые дары решали много вопросов, поэтому боги,
увидев наши старания, решили не строить козней.
Шла
завершающая часть обряда. Жрец взывал к богам.
Алон
склонился ко мне и шепнул:
— У меня
только один вопрос: почему красное?
— А что,
надо было белое?
— Почему
нет?
— Потому
что радость брака немного омрачает знание, что скоро я стану
вашей…
Алон шикнул
на меня, недвусмысленно намекая заткнуться.
Я
очаровательно улыбнулась.
Дело в том,
что я действительно выбрала красное платье, строгое и
торжественное, ничего лишнего. Правда, вот… согласно свадебным
традициям Тлен-Авива, жених надевает чёрное, а невеста — белое.
Символ чистоты, невинности и прочее. И я в это не вписываюсь
совершенно. Можно было, конечно, всё аргументировать традициями
Джапонской империи, но… как назло, у них невеста тоже надевает
белое, а жених — чёрное.
Однако,
выбирая платье, я просто понимала, что наряд цвета невинности и
чистоты не к лицу тридцатидвухлетней ши-хотори из рода Чёрных
некромантов. Поэтому, взвесив все «за» и «против», решила, что
красное не будет оскорблением. Это и цвет богатства, и хорошей
жизни, и здоровья. И вообще…
К тому же и
правда… Ну какая вдова в белом? Пусть и вдова через некоторое
время? Просто неприлично!
— Обойдите
двенадцать кругов возле чаши огня, чтобы очистить свой жизненный
путь от бед и горестей! — тем временем провозгласил жрец и повёл
нас во внутренний двор храма.
Там
цветными камнями были выложены дорожки, что вели к каменной чаше с
высеченными на ней символами добра и единения. В самой чаше
полыхало белое пламя, на которое невозможно смотреть, не
прищурившись.