Наконец, собираю слова в кучу:
– Наверное, если уж и вступать, то в следующем году. Это
разумно, ибо опыта наберусь. Ответственность, всё-таки. Ну и в
целом понятней будет.
– Хорошо Матус, я буду ждать, – отзвучали обычные слова, но
полные великой подспудной страсти.
В такие моменты ощущаю себя героем обороны, ибо пробуждённый
внутри огонь бросается львом на хрупкую стенку самообладания. Глаза
Вероники будто надеются, что она рухнет и мозг впопыхах находит
тему для разговора:
– Помнишь, ты говорила, что расскажешь о семейных проблемах, –
кивает и я дальше, – может сейчас?
– Это важно для тебя?
– Конечно, даже очень! – яро трясу головой я.
– Даже и не знаю…– на личико пала тень заботы. – Просто и
сделать-то ничего не сделаешь.
– Вероника, расскажи, – вымолвил я со всем возможным участием. –
Держать в себе такое нельзя, а когда выговоришься – уже легче. Ну и
потом, если что, сможешь позвонить – без лишних пояснений получить
поддержку.
– Хорошо, – Вероника в задумчивости сдвинула брови. – Мой отец,
глава семейства Исинн, весьма влиятельный человек в Империи.
Конечно, он любит меня, но есть обстоятельства, что вынуждают
поступать жестко. Мы часто спорим и, хотя понимаю, что к чему,
соглашаться я не буду. Папа же думает, что я не знаю всей ситуации
и просто вынуждает поступать "правильно".
Лицо Вероники затвердело под гнётом чувств, что вписывается в
стиль кабинета ещё лучше. Я и восхищён, и терзаем душевной мукой
сочувствия.
– Мне быстро удалось узнать всё о самых значимых лицах Симфонии,
как на светлой стороне, так и противников, – вещает девушка дальше.
– Тот же Сайфулла, отец нашего Александра – мерзавец, наживавшийся
на Бастионе. Это мне удалось вскрыть его деятельность, а потом
анонимно сообщить в Администрацию.
– Постой! Он за решёткой благодаря тебе?! – удивление готово
рваться наружу.
– Да, – делает глоток, – только не в камере, а на общественных
работах. Двадцать лет ещё будет.
– Нифига себе! – выдал я, пребывая в диком удивлении. – Ну ты
даёшь, а почему анонимно?!
– Если бы все узнали, то, во-первых, отец бы психовать стал,
во-вторых, враги начали бы открытое противостояние. Пока никто даже
близко не понял, как удалось раскрыть Литяна.
Я кладу в рот кусочек печенья, а потом глоток кофе. Вероника
посмотрела с туманным взором и продолжает, под блеск сапфиров в
ушах: