Поэтому на следующем снимке Ритку уже целовали. Жарко так,
страстно. Вот же… кошак мартовский! А еще через два кадра
некромантку, готовую расцарапать бьёрну физиономию, благополучно
оттаскивали от него Жак с Лалари. После чего рыжая, стянув через
голову балахон, уселась на пальму и принялась что-то втолковывать
Илье, при этом активно жестикулируя, будто хотела заехать по
ухмыляющейся физиономии рыжего вожака, а ее папа в это время… кхм…
целовал Эритэ на белом шезлонге. Хотя нет, скорее, это она его
целовала, или…
— Рит, а кто кого здесь целует? — озадаченная выяснением
доминанты на последних фотографиях, спросила я подругу, кошка же
нажала на стопкадр, видимо, чтобы мы лучше могли рассмотреть
творящееся на экране безобразие.
— Она, кто ж еще! — сдала ее Лала. — Одного «кота» ей стало
мало, так она на другого переключилась, — добавила ядовито, а
Элгрэй скривилась и залпом допила свое вино.
— Надо было как-то… перебить, — пробормотала некромантка и
замолчала, посмотрев на меня.
— Вкус насильственного поцелуя? — уточнила я то, что и так было
понятно. Рита кивнула. — Знаешь, думаю, он это назло сделал. И
Лалари, которая была его невестой, и мне, если вдруг увижу съемку.
Просто отыгрался на тебе, как истинный гад.
— Вероятно. — Некромантка снова поморщилась. — У меня так давно
никого не было, что я, к своему стыду, даже растерялась поначалу.
Мы ведь договаривались, что будем только изображать соблазнение на
камеру, а он… тьфу! Зря они меня оттащили от этого озабоченного, я
бы…
— Правильно, что оттащили, — перебила я. — Илья мстительный, не
стоит с ним связываться.
— Понимаешь, — задумчиво произнесла Эритэ, — близость мужчины
будоражит, но только когда эта близость происходит по обоюдному
согласию. Если бы не Жак, я, наверное, плюнула на закон,
запрещающий использовать магию для членовредительства, и навела на
этого зарвавшегося котяру какую-нибудь очень мерзкую порчу. И пусть
потом штраф вкатывают! Заслужил! Зато у него прыти бы хоть немного
поубавилось.
— Угу, как Яшка прямо… вы с ним точно одного поля ягоды, —
усмехнулась я.
— Да не, я подумывала над чем-нибудь посерьезней «почесухи», —
мечтательно улыбнулась Элгрэй, уже знавшая от меня о проказах моего
сына. — Но Жак…
— Зацеловал до состояния всепрощения? — хихикнула Алина,
которая, похоже, умудрилась и от сока запьянеть. Вот же чудо
беременное!