В салоне авто стояла кромешная тишина, звенящая в ушах. Руки, прикрывающие оголенные участки тела, порядком онемели и основательно продрогли. Радовало лишь одно - до моей квартиры оставалось всего ничего, лишь парочка кварталов.
Со стороны босса, куда я старательно не глядела, раздались шуршащие звуки, а после он без единого слова положил мне на колени нечто холодное и скользкое. Нахмурившись, я опустила взгляд и охнула:
- Это… Моя сумка!
Против воли на губах появилась удивленная улыбка. Потерять личные данные в Америке - все равно что потерять себя. Буквально выкинуть заживо на помойку.
Откинувшись на спинку сидения, Шульц сцепил руки на груди и разглядывал меня так внимательно, будто проводил рентген. И непонятно, чего в его темных глазах было больше: недовольства этой моей наготой или… Или он красочно представлял, как наказал бы меня у себя в пентхаусе.
- Тут все на месте, - расстегнув замок, я на скорую руку проверила ее содержимое: кредитки, ключи, сотовый, документы и даже наличку. - Невероятно, я ведь потеряла ее в клубе... Как так случилось?
Босс и бровью не повел, пока разговорившийся водитель вдруг эмоционально ни выдал:
- Мы очень старались для вас, мисс Браун. Много людей занимались поисками сумки и едва ли не из рук вырвали… Банда карманников уже рассортировывала ее содержимое для ломбарда.
Я озадаченно посмотрела на Шульца, который мгновенно нахмурился и послал предупреждающие сигналы Стэфану через зеркало. Тот закашлялся, побледнел и намертво захлопнул рот.
- Это была их самодеятельность, - раздражительно выплюнул он. - Не обольщайся.
На горизонте показался знакомый уютный пятиэтажный домик, где на втором этаже располагалась моя скромная однокомнатная квартира. Я снимала ее достаточно давно, с первого дня работы на компанию «Шульц Индастрис», и могла бы уже позволить себе нечто большее и комфортное. Возможно, даже купить что-то скромное на окраине города. Но расходы на содержание матери в частной психиатрической клинике этому не способствовали, а государственная больница напоминала больше пыточную. К тому же, в прошлом году мой «недо-отец» заболел в тюрьме раком. Совесть не позволила оставить его без лечения.
Стэфан, который явно прочувствовал мою неловкую ситуацию на себе, подъехал так близко к входной двери, что расстояние было не более метра. В этот раз его не особо заботила запрещенная парковка на проходной.