- Жаль, что сегодня ты в белье, - прошептал Шульц мне на ухо, плотно прижимаясь пахом к бедру. - Мне понравилось.
Мое тело будто оцепенело от неожиданности, превращаясь в камень. Лишь одно чувствовала я совершенно отчетливо - как его горячая ладонь выводит аккуратные узоры на моей ягодице.
- Прошу… - в руках пошатнулся поднос, печенья выпали на деревянный стол, покрывая его крошками.
Пока я пыталась сделать хоть что-то, взять себя в руки и, наконец, вернуть способность двигаться, Шульц бросил краткий взгляд на сладости и недовольно покачал головой.
- Плохая девочка, - на мгновение его ладонь отлипла от бедра, а затем с размаху обрушилась снова с сильным звонким шлепком. Сквозь стиснутые зубы Конрад втянул кислород так жадно, будто от этого зависела его жизнь, а затем сжал ушибленное место до боли и звезд перед глазами. - Черт, Браун…
Все это заняло лишь пару секунд. Именно столько понадобилось моему мозгу, чтобы включить режим самосохранения с громким посылом: «Беги, Эмми!» Резко бросив поднос, я заставила маленькую чашечку подпрыгнуть, выливая все ее содержимое мне на брюки и свитер.
- Ауч! - отскочив в сторону, я поморщилась от кипятка, обжигающего кожу, и, сама того не ведая, повернулась к Конраду лицом.
Подхватив меня под бедра, мужчина ловко затащил меня на стол. Тот его край, где было сухо, и отсутствовала еда. Одна его рука сжала мою талию, пригвождая к месту, а другая оказалась под свитером. Там, где все еще оставались капельки чая.
- Хотел бы я слизать их прямо с тебя, - чеканя каждое слово, проговорил он, глядя прямо мне в глаза. Зрачки Шульца стали черными, лицо вытянулось, а дыхание ускорилось. Когда его пальцы поползли вниз, к краю брюк, я дернулась в сторону, и мужчина усилил хватку. - Вчера ты оставила меня без сладкого, Эмми. Мне это не нравится.
- Между нами не может быть никакого «сладкого»! - оперевшись мужчине в грудь, я хотела оттолкнуться и встать с места, но Конрад, воспользовавшись этим, лишь крепче пригвоздил меня к себе.
- И почему же, Эмми? - голос казался повелительно холодным, будто спрашивал он это лишь для красного словца. Будто заговаривал мне зубы. - Ты неплохо текла там, в лифте.
От шока мое тело на мгновение обмякло, и Шульц, воспользовавшись этим, широко развел мои ноги, вклиниваясь между ними и касаясь ширинкой брюк моего паха. Я ощутила нечто безумно горячее и твердое, вздрагивающее каждый раз от любого моего движения.