– О чем ты говоришь, ведь… – я не успела закончить мысль, как Майер оказался на моей постели, возвышаясь сверху. Борьба взглядов длилась долгие бесчисленные секунды, молчание разрушалось лишь моим бешеным и сбивчивым дыханием. Ровно до того момента, пока я ни попыталась вскочить с постели.
Майер вжал меня в постель своим огромным, тяжелым, громоздким телом, удерживая корпусом нижние конечности, а руками – верхние. Я вырывалась из его хватки так сильно, как только могла, рычала ему проклятия, которые позже напрочь стерлись из головы. Глаза стали влажными от слез и бессилия. От непередаваемого, безумного желания провалиться сквозь землю или потерять сознание. «Пусть трахает труп!» – «помог» внутренний голос, от которого мое сопротивление стало еще более активным.
Мое исхудавшее и костлявое тело против веса Майера выглядело жалко. Он спокойно и без волнений удерживал меня, теперь уже одной рукой, пока вторая быстро развязывала халат.
– Мне нравится, как ты кричишь. Выглядит душераздирающе! – его сальная ладонь провела дорожку от груди до самого края трусиков, а горло мое охрипло от бессмысленных криков, не имеющих никакого влияния на этого мужчину. Затем Филипп одернул себя, нервно сглотнул и судорожно включил телефон, направляя его на меня. – Что же, Эмми. Передай привет Конраду.
Меня парализовало в ту же секунду, тело покинуло дух в тот же час. Я таращилась на Майера в ужасе, прикусив язык до боли и вкуса металла. «Он собирался заснять все на камеру для Шульца? Только не это!» – вопил внутренний голос.
– Ну же, Браун, – подбодрил меня Майер, после чего больно сжал грудь. – Секунду назад ты нравилась мне гораздо больше.
Филипп хотел показать Конраду, как мне плохо – это мог понять без труда даже ребенок. Но я не собиралась больше идти у него на поводу, не собиралась вредить бывшему боссу еще больше. Потому, зажмурившись, я отвернулась к стене, стараясь не издать и звука. Стараясь не замечать, как чужие руки гладят мое тело, и не слышать, как Филипп шепчет что-то совершенно грязное и пошлое. И все же порой я не могла сдержать писков или резких вздохов, когда эмоции внутри накалялись до состояния лавы, а омерзение становилось слишком нестерпимым.
– Так тоже неплохо, милая, – внезапно похвалил меня Филипп, и я резко распахнула глаза, уставившись на него. Мужчина по-прежнему снимал видео и выглядел уж слишком довольным. – Хочешь забрать ее до того, как произойдет что-то непоправимое? Я скину тебе координаты, ты должен быть там сегодня один. Мои люди проверят весь периметр и, если найдут хоть одного человека… Хоть один гребаный жучок, Эмми Браун ты больше не увидишь. Можешь сразу начинать искать ее конечности по трассам.