И люди, которым старуха помогала выжить, оказались странными.
Среди обычных раненых (чаще режущим или колющим оружием) Ксения с
тревогой видела то каких-то худосочных - таких, что ветром
перешибёт, да и кожа у них была настолько тонкая, что страшно
прикоснуться к ней, а острые уши изумляли, насколько они длинные;
то крепких и жилистых, да ещё настолько мускулистых, что удивлял их
довольно высокий рост; пару раз она поднялась с корточек от
громадных собак, которых старуха заставила перевязать так, как
будто их жизнь была ценной наравне с обычными, человеческими. Нет,
Ксения пожалела и собак, но ведь рядом стонали люди...
Потом Ксения обнаружила, что следом за нею ходит Корвус, то и
дело подавая какие-то тряпки. А потом она поняла, что он вскипятил
воду в котелке и теперь помогает ей, промывая раны, которые
необходимо осмотреть. А потом, когда всё закончилось и в укрытии не
осталось человека, которому требовалась бы помощь, Ксения доплелась
до "своей" плиты. Ноги подломились - и она не села, а рухнула на
"сиденье".
"Отдыхай", - снисходительно сказала старуха Адри.
А через минуту, когда она ощутимо освободила тело и разум Ксении
от своего присутствия, женщина сама чуть не закричала от боли: так
много кланяться и постоянно застывать в неудобном положении она
никогда и не пыталась. А когда и голова взвыла, раскалываясь,
Ксения позорно расплакалась, настолько слабая, что не в состоянии
даже поднять ладони к лицу, чтобы спрятать слёзы. Хотя плакать тоже
было больно... Правда, слёзы катились недолго - до угрюмой мысли:
чем больше она плачет, тем уязвимей для старухи. А если решили, что
она, Ксения, должна стать её преемницей, то... Женщина собралась с
силами и несколько минут подавляла желание плакать и далее.
- Выпей.
Перед мутным от слёз взглядом закачалась всё та же глиняная
плошка. Затем она переместилась к её губам, и Ксения чуть
истерически не рассмеялась. Её поят, как ребёнка! Но с первым же
глотком выяснила, что ребёнка таким поить не будут. Опять то же
вино, что пахнет яблоками и мёдом.
Но лучше всего оказалось понимание, что есть один человек,
который - за неё.
Корвус присел рядом на корточки, чтобы удобней было держать
чашку, и сочувственно спросил:
- Устала?
Прежде чем ответить, она помедлила. Шмыгнула носом и
сказала: