Тем не менее, несмотря на то что князь держался за грудь и шёл с
явным трудом, выглядел он столь властно, что Ксения невольно встала
ему навстречу.
- Почему ты не хочешь стать той, которая многое знает? - резко
спросил он.
- И при этом быть рабыней? - мрачно уточнила Ксения. - Это
единственная причина, по которой я хочу отказаться от этих
знаний.
- Такие знания, как у Адри, имеют свою цену, - тяжело и весомо
сказал князь. - Очень высокую. Что ты можешь предложить взамен,
если думаешь, что можешь быть при этом свободной?
Она посмотрела на него исподлобья. Он что, всерьёз думает, что
она не знает о собственной ценности для них?
- У меня есть сила, - вызывающе сказала она, - которая подходит
для Адри. Вы оставляете мне её знания и умения, но получаете нужную
вам... - Она споткнулась, чуть не сказав "целительницу". -
Ведьму.
- Нет, - спокойно сказал князь, и его резкие черты лица стали
ещё резче, когда губы скривились в презрении. - Ты не выживешь
здесь - и сама ко мне приползёшь на коленях, голодная и замёрзшая,
перепуганная - и с мольбой, чтобы на тебя надели рабский ошейник и
дали поесть. Если к тому времени останешься в живых.
Новая волна ярости обдала так, что Ксения вскинула подбородок.
"Мои прадеды были офицерами царской армии! Мои деды были советскими
офицерами! И я, их потомок, добровольно соглашусь стать
рабыней?!"
Буквально на губах застыл разъярённый вопль: "А не пошёл бы
ты!", но Ксения, напомнив себе, что перед нею сильные мужчины,
которым легко... грохнуть её, а потом забыть о её скоротечном в
этом мире существовании, заставила себя ровно, без эмоций
выговорить сквозь зубы:
- Хватит пугать! Забирайте свои вещички!
Шилох сначала, наклонившись, подобрал ошейник, затем поспешно
схватил летящий к князю камзольчик, затем - другие вещи, от которых
Ксения освобождалась в бешеном темпе, словно боясь, как бы они не
оставили на неё рабского клейма.
Минуты спустя женщина осталась в собственном костюме, а старик
Шилох напоследок засучил на её руке рукав её джинсового пиджачка,
проверяя, все ли браслеты забрал. Князь Гавилан с нескрываемой
брезгливостью оглядел Ксению и свысока бросил:
- Плащ можешь оставить себе.
- Спасибо, - процедила она сквозь зубы его спине. И выдохнула:
она его всё-таки понимает - и без старухи Адри! И только сейчас
сообразила, как опасно было бы остаться здесь без знания языка, как
боялась стать безъязыкой, когда старик принял из её рук налобный
обруч.