Пока я объяснял, в позе Влады становилось все меньше напряженности, и она медленно, совсем по чуть-чуть, поворачивалась ко мне, явно ловя каждое слово. И от этого меня самого будто попускало, и выходило говорить все более спокойно и даже монотонно.
– Как я понимаю, вы, госпожа экстрасенс, усмотрели в моих действиях некий совершенно неизвестный мне умысел, что и привело… к реакции.
Влада глубоко и прерывисто вдохнула, и бледные щеки залила краска.
– Простите меня, Антон, – пробормотала она.
– Нет уж, не надо мне тут простикать! – огрызнулся я. – Я повел себя грубо, назвав вас обузой. Извиняюсь за это.
Влада взглянула на меня недоверчиво и хотела что-то сказать, но я перебил ее:
– Очевидно, впредь, чтобы сцены вроде недавней не повторялись, мне придется объяснять вам, куда и зачем мы едем, и получать одобрение? Я так работать не привык и совру, если скажу, что хотел бы переучиваться. Поэтому нам что-то нужно с этим делать. Считаю, что имею полное право получить объяснения по поводу случившегося инцидента и сделать выводы о целесообразности дальнейшей совместной работы.
Выражение лица женщины снова неуловимо поменялось, теряя появившиеся признаки расслабленности. Она снова побледнела, и ноздри затрепетали, выдавая эмоции, а темные глаза прищурились.
– А если я не могу или не хочу ничего объяснять? – Влада посмотрела на меня прямо и даже с вызовом, демонстрируя, что, по всей видимости, полностью оклемалась от недавней истерики. И от этого меня противно обожгло мыслью, что, может, меня развели, как лоха, и все это какая-то попытка манипулирования была, а не настоящая паника? Не похоже, конечно, да и зачем, но вот такая у меня натура – во всем и всегда сомневаться. Так что ответ женщины вкупе с этим прямым взглядом опять щедро плеснул бензина в огонь моей злости, развязывая язык.
– В таком случае, считаю своим долгом и правом написать рапорт, в котором укажу, что перспектив для нашей общей работы не вижу, как, впрочем, и для вашей работы в органах вообще! – последнее уже почти рявкнул.
Влада закусила губу и опустила глаза на несколько секунд, и в этот момент в стекло с моей стороны постучал гаишник.
– Что же, господин Чудинов, видимо, вы правы, и перспектив у меня никаких нет, – тихо сказала она, пока я рылся в кармане, доставая удостоверение.