Девочка испуганно дернулась,
захныкала и зажала уши руками, остальные подались назад, и лишь
один Барс остался без движения. Разозлился? Ну и пусть – Лешке было
уже все равно. Он орал, пока не захлебнулся рыданиями, без сил
опускаясь на холодный пол. Все, больше слов не осталось. Ничего не
осталось. Теперь пусть хоть режут.
– Это, безусловно, очень
информативно, – невозмутимо произнес командир после минутного
молчания. – И все же у меня осталась пара вопросов. Например, я так
и не понял, кто же такие Фенрир и Варг. Кроме того, что они уроды,
разумеется.
– Уроды, – кивнул Лешка.
– Охотно верю, – Барс поморщился и
сел поудобнее. – А теперь попробуй повторить все то же самое,
только потише и помедленнее.
* * *
– Ну, и что ты думаешь?
Королев не ответил. Барсу казалось,
что он почти слышит, как шевелятся в голове инженера сотни, тысячи
шестеренок, раскручивая могучую машину, равной которой даже в
питерском метро нашлось бы немного. Стоит дать ему немного времени.
Барс прислонил карабин к стене и уселся на покрытый сантиметровым
слоем пыли скрипучий диван. Здесь, в разграбленной полупустой
квартирке двумя этажами выше подвала, можно было поговорить без
лишних ушей. Пацан и девочка-кошка, похоже, не представляли
опасности, но посвящать их в какие-либо планы определенно не
стоило.
Пока что рассказ парнишки вполне
соответствовал тому, что Барс видел вокруг себя. Из квартиры – этой
и всех соседних – вытащили все, что могло иметь хоть какую-то
ценность. Выносили грубо, неаккуратно: двери выломаны, мебель
перевернута, стекла в некоторых местах расколочены. Били просто
так, для удовольствия. Тот, кто это делал, не собирался
возвращаться, и уж точно не думал, что вернуться может и кто-то
другой. Барс нагнулся и поднял с пола фотографию в простенькой
деревянной рамке. То ли выцветшую до сепии, то ли изначально
стилизованную под старину. Или действительно старинную – сейчас,
спустя двадцать лет, это не имело совершенно никакого значения.
Молодой женщины, приветливо улыбавшейся фотографу, уже давно не
было. Ее лицо покрывала сеточка трещин – похоже, кто-то не только
уронил рамку, но и прошелся по ней, раздавив ногой стеклышко.
– Теократическое общество, – наконец
заговорил Королев. – Немного странно, но, в общем, уже не
оригинально. Подобное есть и в Питере. Религиозные общины,
сатанисты… веганы, в конце концов. Отчасти.