«Тише, Варя, тише! Не паниковать… успокоиться!» – стучала в голове отчаянная мысль.
Внезапно я ощутила, как на мои плечи легли чьи-то руки, отчего я чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности. А сзади ко мне прижалось мужское тело – высокое и сильное. Я дёрнулась невольно, но мужчина только крепче прижал меня к своему телу, не давая возможности сбежать. Его руки пустились в наглое путешествие по моему телу, изучая, очерчивая каждый изгиб, и при этом вызывая во мне странное волнение. Прижимает меня к себе властно и в тоже время бережно. Его руки скользят вдоль моих бёдер, плавно перемещаясь к груди, накрывают напряжённые полушария и сдавливают, слегка, исторгая из меня невольный стон. Наклоняется, и я чувствую, как он ведёт носом по моей шее, вдыхает запах и едва касается губами воспалённой от необычных ощущений коже. Сердце вдруг отчаянно начинает трепыхаться в груди, выбрасывая в кровь двойную дозу адреналина. Я чувствую, как он слегка царапает мою кожу чем-то острым.
Клыки?
Боже! Сейчас он меня укусит!
Сдавливает пальцами напряжённый сосок, а другой рукой вжимает меня в свой пах, давая мне в полной мере ощутить всю степень его возбуждения. Заставляя меня отчаянно хватать ртом воздух, которого мне сейчас так не хватало. А потом я услышала его голос – вкрадчивый обволакивающий баритон, с едва заметной хрипотцой вызванной скорее возбуждением, чем природными особенностями.
- Захотелось острых ощущений? Варю-ю-юша…
Михаил
Когда за Дмитрием закрылась дверь, я окинул жадным взглядом хрупкую фигурку девушки.
Варюша!
Так близко и так далеко. Словно воспоминание из прошлого.
Сколько прошло времени? Года три? А словно было вчера.
Она почти не изменилась, разве что похорошела ещё больше, а так… Такая же маленькая нежная и трогательно хрупкая малышка.
Втянул носом воздух, вдыхая аромат её кожи.
Сладкая…
Слышу, как громко стучит её сердце, разгоняя по венам сладкий нектар.
Прислушался к собственным ощущения и понял, что… снова пропал.
Даже не знаю, почему эта девочка так странно действовала на меня. Она юркой змейкой смогла пробраться туда, куда уже давно никто не проникал. Мое сердце… Оно было закрыто и запечатано для всех после смерти моей невесты. Я никогда и никого больше не подпускал к себе слишком близко. Так было проще… не чувствовать. Потому что в памяти всё ещё были живы отголоски той боли и тоски, что я пытался забыть столетиями.