По кабинету плыл одурманивающий запах кофе – Пашку принимал старый Мозес, Архангелов находился в командировке.
– Пять лет… – прошептал ошарашенный опер.
– Пять лет и три месяца, Пашенька, – подтвердил Мозес.
– Нет, я знал, конечно, что на Цебусе время течет медленнее, но не до такой же степени, – возмущался Пашка.
– А чем ты, собственно недоволен? Боевые тебе исправно капали на счет, отпуска накопилось полтора года.
– О чем вы судачите? – вскипел Пашка. – Мои родные не видели меня столько лет, сыновья отца забыли. В герцогстве, поди, разор?
Опер-мечник не выдержал и забегал по кабинету.
– Сядь, не дергайся, все у тебя дома в порядке, твои бабы уже надоели на Базе. В год по несколько раз являлись. Лариса, коньячку нам с лимончиком, – прокашлял в амулет связи Мозес.
Выпив по рюмке, замглавы Ордена Хранителей Равновесия углубился в рапорт, составленный Пашкой накануне. Похмыкал, почесал затылок и уставился невидящими глазами в потолок, непонятно о чем размышляя. Очнувшись, довольно осклабился:
– Можешь идти в отпуск, Пашенька, со спокойной душой, хорошо поработал.
Чернота, однако, не проявил бурной радости по поводу предстоящего долгого отдыха. Горестно вздохнув, поделился:
– Обратно мне надо, там еще Южное царство неокученное осталось.
– Павел, я не могу препятствовать продолжению операции, но мой тебе совет – отдохни пару месяцев. Своих навести, приведи дела в порядок, а потом двигай на Цебус.
Пашка согласно покивал головой и заметил:
– В этот раз возьму с собой молодых мужиков тыщи две-три, иначе операцию не вытянуть.
– Паша, делай, что считаешь нужным, Орден даже подъемные оплатит твоим людям.
Посидев с полчаса и обсудив кое-какие детали, стали прощаться. Уже у двери Пашка, обернувшись, посетовал:
– Извините, в этот раз без трофеев. Сейчас сувениры занесу, в приемной оставил.
Спустя минуту он с грохотом опустил на дубовый стол объемистый брезентовый сверток. Мозес озадаченно уставился на презент. Когда на свет божий появились четыре драконьих клыка и несколько когтей, у старого мага перехватило дыхание. Выпив из горла остатки коньяка, он просипел: