взял в руки Евангелие, принесённое Соней: «Эта книга принадлежала ей, была та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря. В начале каторги он думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему книги. Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговаривала об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия. Он сам попросил его у ней незадолго до своей болезни, и она молча принесла ему книгу. До сих пор он её и не раскрывал. Он не раскрыл её и теперь, но одна мысль промелькнула в нём: «Разве могут её убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Её чувства, её стремления, по крайней мере…»» [6; 422].
Последний оплот гордыни рухнул, и сердце Раскольникова открылось навстречу любви: «Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к её ногам. Он плакал и обнимал её колени. В первое мгновение она ужасно испугалась, и всё лицо её помертвело. Она вскочила с места и, задрожав, смотрела на него. Но тотчас же, в тот же миг она всё поняла. В глазах её засветилось бесконечное счастье; она поняла, и для неё уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит её и что настала же, наконец, эта минута…» [6; 421]. Раскольников «воскрес, и он знал это, чувствовал вполне всем обновившимся существом своим…» [6; 421], «вместо диалектики наступила жизнь» [6; 422]. Начало этой жизни Достоевский знаменует духовным пейзажем, восходящим к первоначальной истории человечества: «С высокого берега открывалась широкая окрестность. С дальнего другого берега чуть слышно доносилась песня. Там, в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты. Там была свобода и жили другие люди, совсем не похожие на здешних, там как бы самое время остановилось, точно не прошли еще века Авраама и стад его» [6; 421].
Писатель ясно указывает на главную причину происшедшего: «Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого» [6; 421]. Эти слова фактически завершают роман, однако Достоевский планировал закончить его иначе. Оканчивая работу над последней редакцией романа, он записывает:
«NB. ПОСЛЕДНЯЯ СТРОЧКА
Неисповедимы пути, которыми находит Бог человека» [7; 203].
Архитектоника текста здесь почти такая же, как и при определении