»
[64]. Исследователь продолжает: «Интересно в словах Раскольникова и упоминание о Голгофе [6:35]: человек
обязан (курсив наш. – О. С.) повторить действие Сына Божия»
[65]. Однако Раскольников не только не захотел Ему следовать, но «поступок героя – ещё и вызов Богочеловеку»
[66]. Он горделиво отвергает выбор Христа и требует указать себе иной путь: «Господи! Покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой… мечты моей!» [6; 50]. Это обращение к Богу лишь внешне напоминает гефсиманское моление Христа, в Котором восстаёт Его человеческая природа,
естественно боящаяся страданий и смерти: «И, отойдя немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; и говорил: Авва Отче! всё возможно Тебе, пронеси чашу сию мимо Меня». Минута слабости уступает место сыновней любви: «Но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк. 14:35–36 и др.).
Воля Господа была открыта Раскольникову во сне, где он – единственный, кто встал на защиту безвинно истязаемой жертвы. Но ослеплённый гордыней разум не позволил понять и принять волю Бога. Раскольников избирает иной путь и сразу же переступает закон Божественного мироустройства и его отражение – земной человеческий закон. Вот только теперь и начинается настоящий крестный путь героя: осознав своё преступление перед Богом и перед людьми, он должен понести заслуженное страдание и постепенно искупить им свой грех. Это и есть Голгофа, на которую герой взойдёт, лишь отчасти уподобившись безгрешному и безвинно принявшему крестные муки Богочеловеку. Работая над сценой признания Раскольникова, Достоевский записывает в тетради: «NB. Соня идёт за ним на Голгофу, в 40 шагах» [7; 192], «NB. Голгофа. Он не видал Сони» [7; 198]. И действительно, Соня, подобно Марии Магдалине, идущей за Христом на Голгофу, надевает Раскольникову крест и следует за ним до дверей полицейской конторы, а затем и в Сибирь.
Внешнюю схожесть образов Христа и Раскольникова Достоевский подчёркивает и параллелизмом их отношений с представителями государственной власти. Первая встреча Раскольникова с Порфирием является явной аллюзией сцены допроса Пилатом Христа – закончив изложение своей «теории», Раскольников вдруг замолкает, задумавшись, и «странною показалась Разумихину, рядом с этим тихим и грустным лицом (курсив наш. – О. С.), нескрываемая, навязчивая, раздражительная и