Увидев причаливший к берегу небольшой пароходик, солдаты захватили его и доплыли по реке впадавшей в океан, прямо к побережью порта Матади.
На рейде стояло много кораблей, среди которых были и советские. Радости солдатской не было предела – появилась реальная возможность вернуться на родину. Но, не тут-то было… Вахтенные советских кораблей не подпустили своих соотечественников близко даже к трапу.
«Ох, как обидно было, если бы кто-то знал! – вспоминал Сперскис, – Родина выбросила нас, как мусор из помойного ведра, без жалости и сожаления».
Но еще хуже пришлось тем, у кого тогда не хватило смелости бежать из первого лагеря. Они три с половиной года просидели в джунглях многие переболели тропическими болезнями, некоторые из них умерли. Но ни они, ни их семьи за три года, проведенные без кормильцев, не получили ни компенсации, ни зарплаты.
Последняя надежда была на советского посла. Но тот, выслушав оборванных соотечественников, заявил им, что «Советское правительство никого никуда не направляло, поскольку никогда не вмешивается в дела других государств». Выполняя интернациональный долг, наша страна не спешила отдавать долги своим собственным гражданам, которых в угоду политическим амбициям бросила на другой конец земного шара.
Но ушлые солдаты нашли выход и из этого положения:
Они отправились в местный фотосалон и сфотографировались на фоне картинки, где были изображены местные женщины, собирающие урожай кофе. Вождь племени балуба, выпускник университета которому немного позднее было присвоено имя Патриса Лумумбы, за взятку 10 миллионов старых франков дал солдатам справку, свидетельствовавшую, что 260 советских военнослужащих находились на сельхозработах в возглавляемом им африканском племени… Но и это не помогло. В Советском посольстве их просто не приняли.
Чужая страна, чужие люди, ни гроша за душой…
На работу не берут, вот и пришлось просить милостыню. Солдатам подавали бананы, другие фрукты. Но разве это еда для здоровых молодых людей! А потом к ним подошел познакомиться французский офицер…
…В холле небольшого особняка находились офицеры Французского иностранного легиона. На столе стояла бутылка «Перно» три наполненных до половины вином бокала. Один офицер, что помоложе, был командиром взвода, другой, который постарше, командиром роты. Третий, с нашивками капитана, был командир батальона, Роже Люнгвиц.