– Фирочка, детка, ты же знаешь, я терпеть не могу белого куриного мяса?!
– Товарищ президент, последнюю ножку я вам подавала вчера. Осталось только филе и того хватит не более, чем на неделю.
– Не расстраивай меня, Фирочка, и без того хватает забот. Кто в приемной?
– Делегация из Курской губернии. Совсем забыла. Вот – сахар. Положите в чай.
– Губернатор тоже здесь?
– Нет. Харитонов остался у себя. Он не может в такое тревожное время отлучиться. Вы же знаете, какой осторожный человек Самуил Яковлевич.
Президент знал. И, помешивая сахар ручкой алюминиевой вилки, он размышлял о том, что, скорее всего, делегация Харитонова будет требовать самостоятельности и отделения от состава Московской России. Или попросит денег.
Моисей Наумович хотел было вовсе не принять делегацию из Курска, но, как бы прочтя его мысли, Фира Руфимовна добавила:
– С ними иностранец!
Президент поперхнулся, закашлялся, быстро допил чай, доел нелюбимое филе и нервно поставил георгиевскую тарелку и стакан на поднос. Тарелка была склеена в трех местах и потому не попала ни на один из международных аукционов. Затем Моисей Наумович вынул из кармана носовой платок, старательно вытер алюминиевую вилку с двух сторон и все это спрятал во внутренний карман пиджака.
– Зовите!
Постникова унесла поднос с видом человека, который делает политику.
В кабинет вошли трое. Двое – в поддевках и лаптях. Это были товарищи из Курска – Гольдин и Рапопорт. Президент знал их еще по работе в торге Харькова во времена застоя.
Третий посетитель резко отличался от товарищей в национальных костюмах тем, что был одет во что-то совершенно обыкновенное…
Президент поднялся из-за стола и быстрым радушным шагом направился к гостю в обыкновенной одежде. Пока он тряс ему руку и выражал видимую радость по поводу встречи, товарищи Гольдин и Рапопорт оглядели кабинет и быстро заметили, что люстра, висевшая на потолке в прошлое посещение президента, исчезла и была заменена лампой накаливания без арматурных излишеств.
Президент жестом указал на диван. Гости уселись так, что в центре оказался иностранец. Его звали мистер Ройс. А товарищи Гольдин и Рапопорт расположились по бокам. Президент сел в кресло рядом и попытался придвинуть его поближе к мистеру Ройсу, совсем забыв, что активисты из общества «Совесть» прикрутили всю мебель к полу во избежание случайностей…