А сама Фиона вела очень простую жизнь. Виделась с детьми при каждом удобном случае, много работала, время от времени встречалась с друзьями, ездила по делам, большей частью в короткие поездки, и давно покончила со свиданиями с незнакомцами, которые устраивали ей друзья. У нее не было для этого времени и желания, а партии, которые ей подбирали, были всегда до смешного неподходящими. Она также отлично понимала, что женщины с карьерой, подобные ей, не слишком высоко котировались на брачном рынке. Большинство мужчин побаивались их, и бытовало мнение, что, если женщина занимала пост генерального директора крупной корпорации, она обязательно диктатор или стерва. Фиона не была ни той ни этой, но мало кому из мужчин хотелось это выяснять. Кроме того, у нее больше не было сил для свиданий. К тому времени, когда возвращалась домой, она была измотана и приносила столько работы с собой, что после дня, проведенного в офисе, не могла чувствовать себя ни энергичной, ни сексуальной, на что Дэвид тоже постоянно жаловался. Он обвинял ее в том, что она перестала быть женщиной. Говорил, что она одевается как мужчина, думает как мужчина и работает как мужчина, и если она не была занята чтением очередного квартального отчета, то помогала Марку с его научными проектами, что не оставляло времени на секс и романтику. А у его новой жены Дженни не было детей, что его вполне устраивало: центром ее вселенной стал он.
Фиона до сих пор чувствовала себя виноватой из-за некоторых вещей. Она знала, что он был прав, когда говорил, что у нее никогда не находилось времени для романтических отношений между ними, но воспитание двоих детей и прокладывание дороги среди минных полей корпоративной Америки не оставляло времени ни для чего другого. А когда дети выросли и уехали учиться, лучше не стало. У нее не было партнера или других увлечений, она работала больше, чем прежде, и бизнес занимал все свободное время. Это то, что у нее хорошо получалось, и это было гораздо лучше, чем выслушивать, какая она плохая жена. И она не желала больше повторения прежнего опыта. Она держалась того, что умела хорошо делать, – работала и проводила время с детьми при каждом удобном случае. Это ее устраивало.
Фиона свернула на подъездную аллею, ведущую к большому красивому особняку в Портола-Валли, где жила последние двенадцать лет, и улыбнулась, выходя из машины. Она скучала по детям и их совместным ужинам, возвращаясь домой по вечерам, но все равно было очень приятно в конце дня приехать в дом, который она так любила.